– Are you laughing at me? I hope this country doesn’t sell beepers in food-stores! Anyway I wouldn’t be surprised too much! Check all electronics shops. I need it by yesterday! («Ты что, смеешься надо мной? Надеюсь, в вашей стране не торгуют биперами в продуктовых? Хотя я бы не удивился! Проверь все магазины электроники! Мне нужно это вчера!»)

«Мне нужно это вчера!» (любимое выражение Ана) означало – срочно, срочнее некуда! Второй его любимой идиомой было словосочетание «monkey business», или «мартышкин труд». Так назывались им любые действия, которые не приносили ожидаемого эффекта, даже если честно и своевременно выполнялись.

После столь гневной тирады босса в мой адрес я скорбно принялась за явный monkey business – поиск сама не знаю чего. Для начала позвонила в отдел электроники «Березки», что в Астраханском переулке: этот магазин казался мне наиболее продвинутым, так как только в нем торговали японской и немецкой аппаратурой последних моделей.

– Здравствуйте, – начала я вежливо, – скажите, а у вас есть бипер?

– Би… что? – неласково отозвались на том конце провода. – Уточните, что вам надо!

– Мне нужен бипер! – твердо сказала я.

– А что это?

– Это я у вас хотела спросить!

Понятно, что мой собеседник сразу же бросил трубку.

Дальше я стала хитрее и, прежде чем оглоушить собеседника своим «бипером», начинала официально и очень важно представляться:

– Добрый день, беспокоит южнокорейская компания «Хьюп Ву Корпорейшн», секретариат господина Ин Мо Ана…

Это уже действовало магически. В те годы просто невероятно страшно обожали все, что было так или иначе связано с иностранцами! Однако, прозвонившись еще в несколько крупнейших московских магазинов электроники, я поняла: увы, не я одна не знаю, что такое бипер. Этого не знает никто!

Я пребывала в шоке. Мистер Ан забегал ко мне в кабинет каждые шесть секунд и кричал страшным голосом:

– Where is my beeper, finally? Are you sleeping now? («Где мой бипер наконец? Ты что, спишь тут?»)

Наконец где-то аж в двадцать пятом по счету магазине, перед тем как послать меня куда подальше, какая-то добрая продвинутая душа посоветовала мне позвонить в сотовую компанию. Дело осложнялось тем, что я (до кучи) не знала еще и что такое сотовая компания! Но зато ее рекламный блок красовался в последнем номере Moscow News, который в ярости швырнул мне на стол мистер Ан. Я позвонила туда и уже чуть не плача изложила всю горькую правду. Дескать, так и так, служу у иностранца, он хочет какой-то бипер – вынь да положь! А я совершенно не знаю, что это такое, и вы – моя последняя надежда!

Оказалось, что я звоню в Moscow Cellular (так изначально называлась «Московская сотовая»), которая буквально за день до этого открыла свой первый офис в Москве. И любезный менеджер – есть Бог на свете! – меня спас:

– Да не волнуйтесь вы так, дорогая девушка! Бипер – это пейджер. Но этого не знаете не только вы, но и пока никто в Москве. Этот вид связи только еще будет налаживаться в нашем городе. Оставьте нам ваши координаты, а своему шефу передайте: как только пейджинговая компания начнет функционировать, мы сразу же с ним свяжемся. И продадим ему наш лучший бипер! Ха-ха-ха!

Полагаю, сотрудники «Московской сотовой» еще долго корпоративно ржали над звонком близкой к истерике девицы, ищущей несуществующий прибор для осуществления несуществующей связи. А мистер Ан в ответ на мой отчет только пробурчал:

– Fucking country! (Переводить не буду, и так все ясно.)

Я не буду здесь пересказывать все свои многочисленные задания из серии «Купи японские водоросли, это срочно!» или «Сделай заказ в клубе с мужским стриптизом, я хочу удивить друга». Скажу одно: в Москве 1992 года никаких японских продуктов и мужского стриптиза не было и в помине! Но мистер Ан не хотел в это верить и считал, что мне просто лень все это найти! Пару раз я реально была на грани того, чтобы подсунуть ему в качестве японских водорослей нашу дальневосточную консервированную морскую капусту, а мужской стриптиз устроить силами своих тогдашних ухажеров…

А как-то господину Ану назначил встречу сам южнокорейский посол в Москве. Рандеву должно было проходить в единственном в то время корейском ресторане в Москве – возле Даниловского рынка. Ан решил взять с собой меня – в основном «для блезиру»: уж переводить-то там явно было нечего. Но он сказал, что я должна буду фиксировать в блокноте основные моменты беседы и руководить его личным шофером, который по-английски не понимал. А перед самым выездом в ресторан мистер Ан вдруг заявил:

– Before we go, check for Mafia! («Прежде чем мы поедем, проверь, нет ли там мафии?»)

Что он имел в виду, я, кстати, и до сих пор не понимаю. Может, он думал, что такие справки дает по телефону метрдотель ресторана? Или я должна была позвонить в КГБ и запросить информацию о конкретном местонахождении русской мафии на данный вечер? Однако к тому моменту я уже была настолько научена множеством горьких опытов, что взяла на себя страшную ответственность за жизнь и безопасность своего господина, уверенно заявив:

– I’ve checked already. Everything is clean! («Я уже проверила. Все чисто!»)