Кассир кивнул и показал на полку с наборами для сбора моделей. Невысокий, пухлый мужчина с седеющими волосами спиной к ним разбирал товары.

Райли снова коснулась пистолета, но оставила его в кобуре. Они с Биллом разделились, чтобы иметь возможность задержать Блэквелла, если он попытается уйти.

Её сердце билось всё сильней, когда она подошла к нему.

— Росс Блэквелл? — спросила Райли.

Человек обернулся. На нём были очки с толстыми стёклами, а живот вываливался из ремня. Райли особенно поразила малокровная бледность его кожи. Она подумала, что ошибалась, думая, что он решит бежать, но вот с определением «подонок» она не промахнулась.

— Зависит от того, что вы хотели, — ответил Блэквелл с широкой улыбкой. — Что вам нужно?

Райли и Билл показали ему свои значки.

— Оу, федералы, да? — сказал Блэквелл почти даже с удовольствием. — Это что-то новенькое. Я привык к местной полиции. Вы пришли не арестовывать меня, я надеюсь, потому что, честно говоря, я думал, что все эти недоразумения остались в прошлом.

— Мы бы только хотели задать вам несколько вопросов, — сказал Билл.

Блэквелл усмехнулся и вопросительно наклонил голову.

— Несколько вопросов? Что ж, я билль о правах знаю наизусть. Я могу не разговаривать с вами, если не захочу. Но хэй, почему бы и нет? Это даже может быть весело. Если вы угостите меня чашечкой кофе, я согласен.

Блэквелл подошёл к стойке, а Райли и Билл последовали за ним. Райли была готова отреагировать на любую его попытку к бегству.

— Я сделаю перерыв на кофе, Берни, — сказал Блэквелл кассиру.

По выражению лица Билла Райли понимала, что он сомневается, правильного ли человека они поймали. Она понимала, почему он так думает: Блэквелл не казался хоть немного расстроенным. На самом деле, он выглядел даже довольным.

Однако, по мнению Райли, из-за этого он казался ещё более безнравственным психопатом. Некоторые из самых мерзких серийных убийц обнаруживали море шарма и уверенности в себе. Последнее, чего она ожидала от убийцы, это хоть сколько-нибудь виноватое выражение.

До фуд-корта было совсем близко. Блэквелл проводил Райли и Билла прямо к прилавку с кофе. Если мужчина и нервничал из-за сопровождения в лице двух фэбээровцев, то вида он не показывал.

Девочка, которая плелась за своей матерью, споткнулась и упала прямо перед ними.

— Упс! — бодро воскликнул Блэквелл. Он наклонился и поднял ребёнка на ноги.

Мать на автомате поблагодарила его и повела дочь дальше за руку. Райли увидела, что Блэквелл остановил взгляд на голых ногах девочки под коротенькой юбочкой, и ей чуть не стало плохо. Её подозрительность усилилась.

Райли дёрнула Блэквелла за рукав, но он недоумённо и невинно посмотрел на неё в ответ. Она тряхнула его руку и отпустила.

— Выбирай, — сказала она, кивая на прилавок с кофе.

— Я хочу капучино, — сказал Блэквелл молодой девушке за стойкой. — Эти товарищи угощают.

Потом он спросил, повернувшись к Биллу и Райли:

— А вы что будете?

— Ничего, — ответила Райли.

Билл оплатил капучино, и они втроём сели за столик, рядом с которым не было людей.

— Ну, так и что вы хотели узнать от меня? — спросил Блэквелл. Он казался дружелюбным и расслабленным. — Надеюсь, что вы не собираетесь наезжать на меня, как местные полицейские, к которым я привык? Люди последнее время такие консервативные.

— Консервативные, потому что не ставят кукол в неприличные позы? — спросил Билл.

Блэквелл выглядел искренне обиженным.

— Вы говорите об этом так грязно, — сказал он. — В этом не было ничего неприличного. Да посмотрите сами!

Блэквелл достал телефон и стал показывать фотографии своих трудов — это были сцены, реконструированные внутри кукольных домов. Маленькие человеческие фигурки были в разной степени обнажены и расположены в разных группах и позициях в разных частях дома. У Райли кругом пошла голова от всего разнообразия сексуальных актов, изображённых на фотографиях — некоторые из них скорей всего были запрещены во многих штатах.

«По мне так очень неприлично», — подумала Райли.

— Это была сатира, — объяснил Блэквелл. — Я сделал важное общественное заявление. Наша культура пошлая и материалистическая. Кто-то должен был вынести что-то вроде протеста. Я испробовал своё право слова максимально ответственным способом. Я им не злоупотреблял. Я не кричал «пожар» в переполненном театре.

Райли заметила, что на лице Билла отразилось возмущение.

— А как же дети, которые смотрят на эти ваши сценки? — спросил Билл. — Вы не думаете, что могли им навредить?