В следующий раз монстры числом в пять особей были обнаружены на одном из складов, где они потрошили мешки с сушеной рыбой. Их окружили и быстро перебили. Люди под приглядом волшебника, явно не боявшегося никаких топлецов, стали действовать еще смелее. Потом сутулые и нелепо ковыляющие твари виднелись еще несколько раз, но поодиночке и вдалеке, проскальзывали на грани видимости, прячась от света и от людей. Топлецы спешили к воде, которая была уже близко, им внезапно стало слишком опасно на городских улицах.

Когда до кромки воды осталось не больше полусотни шагов, милиционные группы встретились. Вилезий и Вадильфар перечислили, скольких топлецов удалось найти и перебить, скольких видели издали, не было ли особых проблем. Гном самолично порубил в мясо дюжину особей, прежде чем хоть один из людей успел поднять оружие, а гоблин скакал по крышам словно кот, обнаруживая тварей в самых темных и укромных местах, чтобы направить свою группу, устроить засаду, окружение и устранение. Когда они посчитали, сколько всего было уничтожено страховидл, и скольких им удалось просто заметить, то получилась не слишком впечатляющая цифра.

— Четыре с половиной десятка — это, по-моему, несерьезно, — говорил Вадильфар из Криксенгорма, — ну пускай, стража и купеческие наемники тоже сколько-нибудь перебьют, но все равно будет маловато. Тогда в реке из-за топлецов воды видно не было, а это лишь те, что поднялись к поверхности!

— Мне кажется, он прав, — отозвался гоблин, который несколько обеспокоенно дергал тетиву своего лука. Высокая влажность плохо влияла на это оружие. — Стоило ли вышвыривать под дождь троих волшебников и тучу народу ради ну, скажем, неполной сотни водяных тварей?

— Река распухла от дождя, — задумчиво молвил Тобиус. — Аномально долгого и сильного.

— А ведь до нее уже совсем недалеко, — заметил гоблин. — Гляньте, господин Солезамо, причалы, к которым подходила наша скорлупка, уже давно в воде, а вон те сигнальные огни — это и есть гукор.

— Ха! — Гном указал на пугающе темный поток. — Бедолаги, что ставили свои лачуги, трактиры и бардаки ближе к воде, уже потонули!

— И чего в этом такого, что заставляет тебя улыбаться? — спросил Тобиус.

— Не думайте о нем плохо, господин, этот паршивый подземный карл, конечно, тот еще камень в сапоге, но он не так плох, чтобы радоваться людским несчастьям, — хихикнул Вилезий. — Думаю, ему просто нравится думать, что несколько его соплеменников потерпели убытки.

Волшебнику вспомнились гномские харчевни и гостиницы, мимо которых Вадильфар проходил, не задерживаясь. Красноволосый сторонился сородичей, предпочитая водить дружбу с гоблином.

— Месье ван Тоот! Месье ван Тоот!

Старик, крутившийся неподалеку и будто ребенок шлепавший по лужам своими сапогами, не сразу соизволил обратить внимание на мага.

— Чем могу?

— Вы старожил?

— Здесь родился и прожил все свои шестьдесят и один год, мэтр!

— На вашей памяти были такие ливни?

— Бывали, мэтр, последний такой же сильный прошел лет пятнадцать назад, но так долго он не лил!

— Так долго, — прошептал Тобиус и посмотрел на черные небеса, непрерывно извергающие из себя дождь. — Возвращаемся, на сегодня хватит.

— А нам не стоит как-нибудь отчитаться перед работодателем?

— Вилезий?

— Ну, помнится, во времена Второй войны Красной Листвы людские лазутчики отрезали убитым эльфам уши, чтобы потом по ним получить прибавку к жалованью. Эльфы же вырезали у людей нижние челюсти вместе с кожей, причем если на подбородках росли бороды, трофей считался наиболее ценным…

— А что гоблины брали с трупов людей, когда эльфы получали свое, — мертвяще холодным голосом спросил волшебник, — не скальпы ли?

— А мне почем знать? Меня тогда и на свете не было! — изображая младенческую невинность, отозвался Вилезий, но вынутого из-под плаща кинжала не убрал.

Тобиус не спешил верить. Последняя война Красной Листвы закончилась примерно семьдесят лет назад, и среди людей ветеранов наверняка уже не осталось, но среди гоблинов, которым отмерены иные сроки жизни, их могли быть еще тысячи, не говоря уж об эльфах Лонтиля, которые помнили все как вчерашний день.

— Отрезай от топлецов все, что тебе понравится, но домой тащить не смей, и если сегодня от тебя будет разить рыбой, отправишься спать на улицу.

На следующую ночь Тобиус вновь вышел в дозор, и на следующую тоже, но на третью ночь он оказался единственным волшебником, исполнявшим эту работу, потому что мэтр Фрассон и Варпос решили не тратить больше времени понапрасну. Люди, приноровившись, уже вполне умело выискивали, выкуривали и выбивали топлецов с мокрых улиц, а чудовищ было слишком мало, чтобы те представляли угрозу вооруженным и организованным отрядам. Необходимость в помощи магов постепенно отпала, но Тобиус вышел и в третью ночь. Он заключил договор с местными властями и придерживался его, а еще риденским гвардейцам нужно было занятие, дабы они не теряли хватки.