— Спрячусь опять, на этот раз лучше и дальше.

— Я бы на вашем месте вернулся.

— Куда вернуться?

— Туда, где вас побили.

— Почему вы решили, что меня… а хотя верно, у небитых обычно все конечности целы.

Поль Вуйцик, заметивший усмешку, выползшую на худое лицо волшебника, подавился табачным дымом.

— Моя матушка, — продолжил он, откашлявшись, — служила кухаркой в зажиточном доме, так что в отрочестве я был кругл и румян, как и всю последующую жизнь. Матушка ласково называла меня Кабасей. Но именно в отрочестве избыток тела выставляет ребенка неуклюжим, слабым и медлительным, легкой добычей для насмешек сверстников, и не только для насмешек. Мне приходилось часто драться и редко побеждать. — Купец сделал глубокий глоток уже порядком остывшего чая, не сводя глаз с горизонта собственной памяти. — Это было страшно неприятно, но всякий раз на следующий день после взбучки я шел туда, где меня отлупили, в ужасе думая, что встречу обидчиков снова.

— И встречали?

— Их никогда там не оказывалось на следующий день, и это было прекрасно. Я шел на то место потому, что знал — если не пойду, то впредь мне придется искать окольные дороги всегда, а это было уже не ушибом, это было шрамом на моем потрепанном мальчишеском самолюбии. Возвращаясь на место своей неудачи, я возвращал себе хотя бы часть достоинства и впредь ходил там без страха. Это было очень важно для меня.

Они сидели, пили чай и молчали. Мысли в голове у Тобиуса были тяжелы и невеселы, он подносил ко рту трубку, но забывал сделать затяжку — и вновь опускал ее

Появился слуга с подносом.

— О, наконец-то! Мудрейший, я обнаглею окончательно, но не смогу отказаться от такой оказии и не попросить вас о помощи.

— Все, что в моих силах, — ответил Тобиус, который был готов на все, лишь бы отвлечься.

— У меня есть небольшое увлечение, коллекция курительных люлек, то бишь трубок, которую пополняют обычно мои друзья, возвращающиеся из длительных торговых поездок. Один из них, весьма уважаемый гном, несколько месяцев назад привез мне трубку, сделанную, как он поведал, из редких магических материалов. Хотелось бы узнать у настоящего волшебника — насколько высоко он ценит нашу дружбу?

Перед Тобиусом был поставлен ларец.

— Древесина южного приморского кедра с опаловыми вставками. Уже весьма недешево, милсдарь Вуйцик.

Внутри ларца, в гнезде из черного бархата, лежала трубка. Она имела форму дракона, запрокинувшего голову в немом реве таким образом, что в его пасть-чашу можно было набивать табак. У дракона были сложены крылья и поджаты под туловище ноги, благодаря которым трубку можно было ставить на ровные поверхности, без подставки и риска просыпать табак. Мундштук, выполненный в виде драконьего хвоста, был длинным и плавно изгибался. В отличие от остального драконьего тела, он был темно-красным, а не белым.

— Восхитительная работа. В передней части чаши на горле дракона пластина, выточенная из золотистого топаза. Мастер распилил отличный камень алмазной пилой, а потом долго обтачивал и шлифовал, чтобы придать нужную форму. Думаю, она тут чисто для красоты, чтобы светиться желтым во время затяжек. Глаза дракона инкрустированы аловитами. Это камни, содержащие энергию огненной стихии, думаю, благодаря им трубка всегда будет оставаться прогретой, а помещенный в пасть табак очень быстро начнет тлеть сам, и курящему не придется всюду носить с собой огниво. Мундштук сработан из красного кадоракарового янтаря. Драгоценный материал, благодаря которому любой, даже самый дрянной табак будет поступать в легкие очищенным и даже отчасти целебным, а также с восхитительным пряным привкусом. Что же до основной части, до чаши, — Тобиус прикрыл глаза, ощущая мягкий приток магической силы, исходящий от трубки, — это драконья кость, самый прочный и дорогой материал в мире. Он с трудом поддается обработке даже заговоренными алмазными инструментами.

— Вам не трудно держать это в руках? Я слышал, что все, связанное с драконами, враждебно магии.

— Интересный вопрос. — Тобиус осторожно водил по полированной поверхности пальцами, ощущая при этом доступное лишь волшебнику осязательное наслаждение. — Величайший драконолог в истории Тульприс Бесстрашный выдвинул теорию о том, что драконы есть самые магические существа в мире. Он считал, что они, в отличие от волшебников и иных магических созданий, не излучают, а поглощают магию на протяжении всей жизни, как мы поглощаем пищу, воду или воздух. После смерти их тела начинают отпускать накопленную магию. Из-за ее переизбытка мертвые драконы не разлагаются, а лишь иссыхают, продолжая излучать ровный магический фон на протяжении веков. Поэтому мертвый дракон — это сокровище для волшебников, и не только для них — гномы ценят драконьи трупы больше золота и бриллиантов.

Тобиус задумался, припоминая кое-что.

— Любопытный исторический факт. В один прекрасный день Сарос Драконогласый издал всеимперский указ, приравнивающий убийство дракона к убийству члена его собственной семьи. Также он запретил как-либо использовать тела драконов, умерших обычной смертью. Они должны были свозиться на некое драконье кладбище и с почестями погружаться в землю. Когда король гномов услышал об этом законе, он объявил империи войну, которую, увы ему, быстро проиграл. Гномы издревле относились к драконьим телам как к своей законной добыче, очень ревностно и жестко отстаивали право пользоваться ими, но тогда им пришлось склонить свои головы, ибо прихоть императора, пусть даже полубезумная, оставалась императорской прихотью.

— Значит, она действительно ценна?

— Она дороже этого особняка и всего его содержимого.

— Вот и славно. Она ваша.

Тобиус не удивился, у него хватило проницательности сразу понять, куда дует ветер.

— Слишком дорогой дар, я не смогу его принять.

— Не дороже моей жизни и тем более жизни моей дочери.

Серый маг помолчал, рассматривая трубку из белоснежной кости дракона и темно-красной смолы кадоракара.

— Знал я одного волшебника, у которого была трубка в виде дракона. Он очень любил этих существ, а я, признаться, все бы отдал, чтобы больше с ними не встречаться. И хотя курить из предмета искусства — это кощунство, я приму ваш подарок с благодарностью.