Лорд Гиреон Оленвей, тесть лорда Волтона, привез на свадьбу роскошный дар — воз своих драгоценных яблок и еще один воз с сидром, сваренным из них же. Можно сказать, что он привез два состояния, за каждое из которых можно было бы купить замок с обширным земельным наделом, и еще бы осталось. Яблоки из Золотого Сада являлись одним из чудес известного мира, их вкушали правители многих значимых держав даже за пределами Вестеррайха: короли-купцы Аримеады, император Индальского царства, великий махараджа Ханду, султаны и эмиры Семи Пустынь. Секрет же такой ценности золотых яблок крылся не в их красоте, а именно в их вкусе — том самом заветном вкусе, который кажется любому человеку совершенным, приносящим блаженство и абсолютное удовлетворение.

Задумчиво покрутив сверкающий плод в пальцах, волшебник внезапно расхохотался. Смех его был долог, громок, беспардонен и почти безумен, а отсмеявшись, Тобиус сплюнул в траву и пробормотал:

— Высокомерный ублюдок решил меня яблочком поощрить.

Он гляделся.

— Эй, господин Кайдериваль! — Тобиус улыбнулся гвардейцу-хомансдальфу, который в этот день присматривал за ним. — Угоститесь яблочком!

Мечник скосил глаза на золотой плод, но не пошевелился. Тобиус же заметил, как дернулся его кадык при сглатывании слюны.

— Не положено, да? Ну так знайте, либо это яблоко окажется в ваших руках, либо — под моей ступней, когда я втопчу его в землю. Вы можете не есть его сами, но подарить кому-нибудь, кто не ожидает от вас такого редкого и дорогого подарка.

Маг ударил в самое уязвимое место — не для себя, так хоть для любимой! Полуэльф неуверенно приблизился, сверкающий плод перекочевал из руки Тобиуса в его ладонь. Усевшись на скамье поудобнее, узник чести вернулся к раскуриванию трубки.

Когда его наконец призвали пред ясны очи короля Радована, было уже пятое число месяца юна, самое начало лета. И хотя в тронный зал проникало достаточно солнечных лучей, монарх выглядел неважно. Он осунулся, будто от болезни, под глазами появились темные мешки, на лбу резче обозначились морщины, а в уголках рта залегли новые, делавшие благородное и красивое лицо злее, сварливее. Тобиус заметил во всем этом нечто призрачно знакомое, и тут же ему пришлось гнать от себя мысль "а ведь что-то подобное я замечаю, когда гляжу на свою рожу в зеркало". Стараясь отвлечься, волшебник обратил внимание на королеву, и она, нельзя не отметить, была великолепна в своей новой ипостаси.

Их с Хлоей знакомство прошло не то чтобы гладко, он встретил принцессу, когда та была еще подростком, находившимся в тяжелых жизненных обстоятельствах. Она ершилась, показывала зубки, сознательно или помимо своей воли выплескивала на Тобиуса раздражение, рожденное ее страхами и негодованием. Теперь же она стала королевой и достигла пика того, к чему может стремиться женщина ее происхождения и достоинства.

Королева сидела на соседнем с мужниным троне, облаченная в геральдические цвета дома Карапсуа — красный и черный, — с волосами, собранными под жемчужной сеткой, и с крохотной брошью в виде горностая на груди.

— Сир, миледи, ваши величества. — Тобиус опустился на одно колено и склонил голову.

— Встаньте, господин Тобиус, церемонии сейчас не к месту.

— Слушаюсь, сир.

— Мы рады сообщить вам, что хотя расследование еще не закончилось, вы уже вне подозрений.

— Гора с плеч, — спокойно ответил Тобиус, выпрямляясь. — Значит, убийца еще не найден? Могу ли я еще хоть чем-нибудь посодействовать расследованию?

— Если вы не хотите что-нибудь добавить к своим показаниям, то нет, увы, ничем, — ответил король. — Полагаю, меньшее, что мы можем сделать в качестве компенсации за оказанные неудобства, это снабдить вас, господин Тобиус, подорожной грамотой и некоторым количеством золотых монет для смягчения тягот пути. Вы ведь намеревались уехать после свадьбы?

— Истинно так. Ваша забота не знает пределов, сир, но от денег я вынужден отказаться, а вот за грамоту благодарю.

Волшебник посмотрел на королеву, думая о том, что, скорее всего, это последний раз, когда он видит ее.

— Прощайте, миледи, долгой жизни, счастья и процветания вам и вашим потомкам.

Хлоя если и хотела что-то сказать в ответ, ограничилась кивком и печальной улыбкой.

Больше ни с кем в замке серому волшебнику прощаться не пришлось — последний корабль с ривенскими гостями отбыл восвояси за несколько дней до того, и тогда к Тобиусу даже заходили Бейерон с Талботом, убеждавшие не терять духа и верить в то, что все вскоре образуется. Они были правы.

От предложенного проезда на карете в любую часть города он отказался, получил у расторопного придворного чиновника кожаный футляр с сопроводительными документами, после чего покинул Ардегран сквозь открытые ворота. В плаще цвета мешковины, с надвинутым на лицо капюшоном и с низко опущенной головой оказалось довольно просто раствориться в громкой и тесной толпе рыночной площади.

Волшебник вышел на одну из прилегавших улиц и двинулся вдоль пахучих загонов со скотом, когда путь ему преградил человек с издававшей жуткий скрип шарманкой. Его глаза косили в разные стороны, улыбка казалась совершенно безумной, а цветом кожи и серьгой в ухе шарманщик походил на цитара. Тобиус попытался его обойти, но, продолжая скрипеть, человек сделал шаг ему навстречу.

— Предсказание будущего всего за одну медяшку, господин, всего за одну! — улыбчиво прокричал шарманщик. — Всего за одну!

— С дороги.

— Не проходите мимо, господин! Всего одну медяшку за предсказание судьбы — это ведь так мало! Но зато это много для бедного человека и его друга!

Из-под грязной жилетки косоглазого шарманщика высунулась сморщенная мордашка. Обезьяны в Вестеррайхе были редкостью, встречающейся лишь в зверинцах у богатых коллекционеров.

— Откуда у тебя это?