Шрифт:
– Ну-ну...
– Да, именно так. Ладно, повторюсь: если всё, как вы говорите, добро пожаловать на борт. Там, правда, сейчас целительница, занимается этой вашей бедняжкой. Но она обещала скоро закончить, и тогда можно взлетать.
– Прекрасно. Я рад, что мы друг друга поняли. Только... У меня последний вопрос.
– И какой же?
Старик указал рукой на шапку Александра. Тот в ответ пожал плечами.
– Ну, система кондиционирования не очень работает... Починить пока не успел. Можем задержаться на денёк-другой, подлатаю.
– Нет-нет, не надо! Сойдёт и так. Центурион, полезай в трюм. Хосе, смени Иву - девочка устала. Водителя пока не пускай. И где там наша горемыка?..
– С ней всё хорошо, - как-раз в этот момент наружу из корабля вышла, опираясь на палочку, пожилая сгорбленная женщина, и оглядела всех яркими, будто горящими внутренним огнём глазами.
– Здравствуйте, меня зовут Ханна. Лечу всех в этой богами забытой дыре... Хотя, это бесполезно. Люди здесь как звери, так и стремятся извести друг друга. Но я рада, что хоть одна девочка попала в нормальные руки. Я подлечила её, скоро совсем оклемается. И, уж простите, подслушивала ваш разговор - просто хотела понять, что вы за люди. Думала, если что, пустить в ход его, - похлопала по висящей сбоку кобуре.
– Ханна. Спасибо. Можем как-то отблагодарить тебя?
– Зачем? Мне вон тот мальчик пытался дать денег, но это не тот случай, когда готова их брать.
– Ну... Может, дадим их не вам? Может, пожертвуем в пользу какого-нибудь приюта?
– Да?.. Знаете, а ведь и правда... Я сама отношу деньги в сиротский приют. Если передадите им что-нибудь - буду весьма благодарна.
– Ну вот и прекрасно, - старик улыбнулся, протягивая женщине тугой холщовый мешок, - держите.
И повернулся к остальным:
– Давайте, давайте, чего встали! Заходим, грузимся... Нам бы побыстрее свалить отсюда. Хосе, можешь уже отпустить водителя. Ханна, счастливо оставаться! Надеюсь, ещё увидимся!
– И вам удачной дороги!
Но взлететь сразу не получилось. Вместо победного рёва двигателей, разгонющих корабль до сверхсветовых скоростей и поднимающих его в заоблачные дали, в недрах старенькой Победы-4 что-то погремело, поурчало, потряслось - и затихло.
Slice FFA157D60001F959
– Жуть какая.
– Да уж, местные умеют и любят наказывать. Не хуже, чем у нас, в Южных Штатах.
– Ага. Как думаешь, имеет смысл его что-то спрашивать?
– По-моему, нет. Он говорить не может.
– Может, попробуем? Мне до жути интересно, как он нашего мула взломал.
– Ну давай. Эй, ты! Как у тебя получилось влезть в гарантированно защищённую от внешнего доступа платформу, а?
– Молчит...
– Так а чего ему говорить. Я бы на его месте тоже молчал.
– Давай побьём.
– Мне кажется, ему всё равно уже.
– Тогда - предложим воды.
– Кстати, идея. Вдруг, заинтересуется... Раб! Хочешь воды? Дадим тебе, если объяснишь, как мула взломал!
– Смотри, что-то булькает. Будто говорить пытается.
– Ага. Только, что-то всё равно не слышно ничего. Эй! Не можешь погромче?
– Так подойди ближе.
– К... К этому? А вдруг он меня забрызгает? Нет уж.. Не настолько я любопытный.
– Ага, смотри, вроде оживился. Пытается разборчивей говорить... Только непонятно ничего, всё равно.
– Ага. Ч.. Че.. А! Что! Смотри, вроде кивнул. Угадали. Что с.. С... Что с девушкой! Вот что он говорит!
– Какой-то тупой. Мы же совсем другое спрашивали. Какая девушка? Что за глупости, чем это помогло ему мула взломать?
– Так я думаю, он про ту девку спрашивает, которую тот, другой дикарь забивал.
– А-а-а! И правда. Не случайно же он её выручать полез. Что, свою зазнобу небось спасал, да? Смотри, смотри, глаза загорелись! Наверняка же угадали.
– Ну так чего, давай скажем?
– Ты дурак, что ли? Он нам ничего не говорит, а мы ему всё выкладывай как на духу? Нет уж, я так не играю. Пусть висит, и сдохнет в неведении. Правда ведь? Ты сам виноват, раб. Всё, пошли.
– Ну пойдём. А чего с мулом-то будем делать?
– Так что... Надо перепрошивать. Или вообще лучше блок управления сменить. Какие тут варианты могут быть. Ну и тварь же ты, раб!.. Лишил нас транспорта в этой богом забытой дыре!
С этими словами двое удалились от висящего на кресте распятого невольника. Белое солнце постепенно клонилось к горизонту, но жара не спадала. Несчастного то поглощало мутное и болезненное забытье, то он выныривал из него, безжалостно выдернутый адской болью. Минуты бесконечно тянулись, сменяясь часами, но не было и не должно было быть конца этой пытке...