– Стой. Подожди. Я знаю, что мой брат в заднице, и я ничего не могу сделать, родителям плевать на нас.

– Это не правда.

– Правда! Всегда было. Если можешь его вытащить, помоги, пожалуйста.

Я бы могла послать ее к чертям вместе с ее братом, но какими мы бы все ужасными ни были, я любила этих стерв.

– Ты забирала у меня все: друзей, парней, даже моя мать улыбалась тебе чаще, чем мне.

– Это не..

– Правда! – Горько усмехается то ли надо мной, то ли над самой собой. – Даже Дениел, конечно он выбрал тебя, и сделал бы это снова, я не дура. Луиза. – Ее тон меняется, слеза катится по щеке, одна, вторая. – Я беременна.

Что? Интересно она ревет из-за того, что брату могут дать приличный срок ни за что или из-за беременности?

– Разве ты не должна радоваться?

Смеется сквозь слезы

– Он сказал, что не подписывался на это.

– Дениел?

Кивает.

– Он бросил тебя?

– Я не знаю. Я хотела, чтобы все стало нормальным. Он сказал, что мог бы и дальше встречаться со мной, но ребенок это уже слишком. Поговори с ним.

Спятила?

– Я?

– Он послушает тебя.

– Это не имеет смысла.

– Попробуй, прошу. Я люблю его, ты себе представить не можешь, как долго и как сильно.

– Я не могу заставить человека!

– Тогда. – Она подрывается с кровати, берет ножницы и подставляет к своему запястью, надавливает, появляется немного крови, я подбегаю и выбиваю их из ее рук.

– Ты спятила?!

– Я покончу с собой и оставлю записку, что это ты виновата! На тебе повиснет еще одно клеймо, Луиза.

Я чувствую ее гнев, но я не злюсь, впервые в жизни я смотрю на Кэтрин и, мне ее жаль.

– Почему он встречается с тобой?

Когда я вернулась в город, Дени пришел ко мне и, говорил странные вещи, намекая на то, что вынужден встречаться с Кэтрин из-за того, что она знает.

Молчит.

– Отвечай!

– Потому что я знаю кое-что.. – Ехидно ухмыляется. – О Джексоне и..

– О Господи. И ты рассказала Гарри? Почему?

– У меня можно сказать нет никого кроме него, я вижу, как он изводит себя долгое время, так сильно пытается ненавидеть тебя. Это тяжело, когда долго привязан к человеку. Мне пришлось рассказать.

– Я поговорю с Дени.

Вижу проблеск в ее глазах. Я даже не стану спрашивать, откуда она ВСЕ знает, мне казалось, ее не было в комнате, но я была настолько пьяна в тот вечер, что могу до сих пор что-то не помнить. Находясь под наблюдением врачей, я больше месяца собирала обрывки вечера первого июня в своей голове, не удивлюсь если что-то упустила.

– Но не думай, что это сработает. Скажи родителям о Гарри.

– Да пошла ты. – Кэтрин падает на кровать и отворачивается. Я ухожу.

Мне нужно поговорить с Дени. Конечно, он не сразу соглашается, и мне приходится еще минут десять его уговаривать, объясняя всю срочность вопроса. На самом деле, если бы он не так уж хотел встретиться и это не вызывало у него интерес, мог бы просто повесить трубку. Мы выбрали парк на окраине города, где меньше всего людей, потому что, как вы знаете, сплетничать любят все. Дверь его машины была не заперта, Дени сидел вытащив наружу ноги и пялился в асфальт.

– Спасибо, что приехал.

Поднимает голову, выходит из машины, становится напротив меня.

– Ты была убедительна. Я всегда приду тебе на помощь, Луиза. Так что происходит?

Его слова заставляют меня на секунду окунуться в прошлое. Я думала, что нам двоим доступно все, когда мы вместе, все двери откроются нам. Я ошиблась.

– Это не обо мне. Я пришла говорить о Кэтрин.

– Ты дура, Лу. – Проводит рукой по лицу, пристально смотрит на меня. – Что она тебе напела?

– Ничего из того, чего бы ты не знал. Будь с ней помягче, она расстроена. Гарри, и еще этот ребенок.

Дениел смеется, я смотрю на него, как на псих больного.

– Она уже не знает, как меня удержать. Это не касается ребенка, только ее. Я устал, Луиза.

Он кладет руки мне на лицо, я не спешу их убирать, хочу, чтобы выслушал меня.

– Ты заварил эту кашу. Тебе придется ее принять, либо же разбить ей сердце.

– У нее нет сердца.

Я бы согласилась, но не после того, как увидела ее сегодня. Да, она эгоистка, но у нее есть сердце, пусть если оно даже беспокоится только о себе.