Устав, Аманда села на стул, снимая свои туфли, отдуваясь, сокрушаясь, сказала:

– За что? Всё против меня. Вот и любимые туфли сносила до дыр… – чуть не плача, – от самой королевы! Кружусь как белка в колесе, вся в трудах, не жизнь, а каторга!.. – продолжая смотреть на Золеньку, поедая ту взглядом, испепеляя, – тебе не понять, как мной зарабатывается кусок хлеба! Всё бы на себя любоваться…

Зло:

– А на что смотреть-то? Одни глазища! Любопытные и наглые! Нос с пуговицу. Губки бантиком, надуты, словно кто обидел.

Переходя на крик, беснуясь:

– Разве я когда-то тебя обижала? А ну марш на мануфактуру! Генеральная уборка! Там уже всё поросло мхом. Сам чёрт ногу сломит.

Золенька, сорвавшись с места, словно заведённый робот, тут же побежала к выходу.

Аманда остановила, сотрясая воздух оглушительным окриком:

– Стоп! Куда? А туфли натереть до блеска?

Золенька, взяв туфли, стала тщательно натирать фартуком.

Аманда, не выдержав безоговорочного послушания, не зная к чему же ещё придраться, истерично рявкнула:

– Хватит! И так дыр, как в дуршлаге, не сосчитать.

Выхватив из рук Золеньки туфли, обуваясь, резко заохала от боли, нарочно ноя:

– Как же я устала ходить в старье-рванье. На всём экономлю, даже на себе красивой!.. – ковыляя, поплелась к выходу, сгорбившись якобы от боли, вышла.

Только сейчас, Золенька, смогла перевести дух.

Глава 4. Незваные гости

Утро застало друзей из 21 века на пороге дома сапожника. Прямо у входа в обнимку спали Чешка с Пинетком, Шлёпок с пристроившейся в нём Матрёшкой. Рядом лежали Сланец, Щелкунчик и Плюшевый Мишка, чуть в стороне Мячик и Кубик.

Неожиданно для всех открылась дверь. Из неё, разъярённой фурией, вылетела нервная Аманда. Та, от негодования спотыкаясь, чертыхалась, проклиная всех на свете. Это было в ее характере, искать виноватых там, где их нет. Друзья заохали от боли.

Мячик спросонья старался шутить:

– Ой, как щекотно! Видно, пролетела голодная муха. Жужжит, спать мешает!

Остальные, продолжая охать, с укором смотрели то на него, то на Аманду.

Аманда, не слыша их, сердито кричала:

– Развели бардак! Куда не посмотри всюду ветошь. Не дом, а секонд-хенд!..

На крик прибежала перепуганная Золенька.

Аманда, что есть мочи, продолжала орать:

– Немедленно убрать!.. – заходясь в припадке злобы, – немедленно!..

Золенька, убегая прочь, безмолвно собирала обувь, кладя в фартук. Она делала это без разбору, хватая подряд то, что попадалось под руку. В конце концов, всё оказалось на полу, пришлось собирать.

Боясь даже своей тени, девочка с испугом шептала:

– Я уберу!..

Аманда, никак не могла угомониться, размахивая руками, со слюной на губах, кричала:

– Конечно, уберёшь! Не я же этим займусь! У меня и так дел по горло! Бал на носу!.. Надо сделать покупки!.. – искоса соизмеряя ту, истошно проорала, – тебе этого не понять, замарашка! В чём ходишь, в том и спишь!

Наконец, мачеха, выполнив свою миссию, решила удалиться. На ходу спотыкаясь, проклиная всё на свете, та, как кривая утка, заковыляла прочь от дома. Золенька зашла в дом. Дверь за ней с тяжестью закрылась.

К закрытой двери уже спешили, от соседнего дома, Кед, Валенок, Оловянный Солдатик.

Валенок в волнении произнёс:

– Явно, наши попали в беду!

Кед, подпрыгивая на месте, старался открыть дверь. Та не поддавалась.

Он изнеможённо шептал:

– Никак! Не могу открыть!

Оловянный Солдатик тут же поспешил ему на помощь, но дверь была неприступной.

Тогда и Валенок решил прийти на помощь, подсаживая Оловянного Солдатика на плечи Кеда, чтобы тот мог открыть, признался:

– Нет сил! Я тебе ничем не смогу помочь!

От неустойчивости пирамида рухнула. Он упал вместе с ними. Ему стало очень стыдно. Кед и Оловянный Солдатик были очень расстроены.

Валенок поспешил успокоить:

– Подождём! Может кто-то выйдет.

Все с этим согласились, с ненавистью глядя на неприступную дверь.

Оловянный Солдатик посмотрел в щель, и сразу же развёл руками. За ним и Кед не преминул в неё заглянуть. Как ни странно, и он тоже развёл руками. Всем стало грустно, но ненадолго.

Валенок, улыбнувшись, поспешил сказать:

– Без паники! Мы обязательно найдём лазейку и спасём наших друзей! А сейчас посидим, поокаем, подождём. Тише едешь, дальше будешь! Здесь нельзя идти напролом.