Мячик, невольно сострил:

– Творческий беспорядок!

Плюшевый Мишка, соглашаясь, подметил:

– Кругом беспорядок, разбросана обувь.

Щелкунчик решил поддержать последнего и Матрёшку:

– Во всём и везде должен быть порядок!

Пинеток решил заступиться за Золеньку:

– Девочка ещё такая маленькая! Ей одной не справиться со всем этим!

Сланец чихнул. На этот раз, как ни странно, вовремя. Но, тем не менее, поспешил оправдаться:

– Перемена климата!

Пинеток, не обращая ни на кого внимания, тут же начал убирать разбросанную обувь. Кажется, это был хороший пример. Друзья стали ему помогать. Устав, все сели на пол; впадая в дрёму, неожиданно быстро заснули.

* * *

А этим временем, Золенька уже была у стен мануфактуры. Она старалась открыть замок, прикладывала неимоверные усилия, чтобы провернуть ключ; в нетерпении шептала:

– Ну, давай же, открывайся!

Замок был открыт. Дверь с тяжестью приоткрылась. Золеньке пришлось приложить совсем не детские усилия, чтобы, наконец, дверь полностью распахнулась настежь.

Здание было больше похоже на сарай. Кругом царила запущенность.

Девочка в страхе вошла внутрь, пугала кромешная темнота. Она шла вперёд, на ходу путаясь в паутине. Срывая её, спотыкаясь о кучу хлама из сапог и башмаков, та возмущалась, что нет никакого порядка.

Те, корёжась, в один голос шипели:

– Смотри под ноги! Куда прёшь, как танк?..

Стараясь принять былую форму, грозились:

– Мы ещё припомним тебе, противная девчонка!

Золенька, слыша их, но, не видя, не понимая, кто сказал, с испугом оглядывалась по сторонам.

Ей казалось, что у неё галлюцинации. Чтобы, покончив с ними, найдя метлу, она сразу же принялась за уборку, сетуя:

– Все готовятся к балу, а я… Невезучая! Работа-работа-работа!.. – оглядываясь по сторонам, – даже не с кем поговорить.

На что пара сапог из кучи недовольно пропыхтела:

– Не нравится ей!

Обращаясь к соседям по куче:

– Нет! Вы только посмотрите на неё! Поговорить ей не с кем, а мы значит вроде бы как никто и ничто.

С обидой в голосе, не унимаясь, пара, просипела:

– Мы никому не нужны, валяемся без толку… – задиристо хорохорясь, – была бы наша воля!.. Объявили бы войну людишкам, чтобы они знали и уважали нас!

Башмаки из кучи, вторя сварливой парочке, наперебой загалдели:

– Никто не понимает Аманды! Точно-точно!.. Все её труды насмарку.

Пара сапог тут же поспешила вставить:

– У людей нет вкуса! Они демонстрируют себя во всей красе, уме, а сами тупые!

На этом их слова оборвались. Мимо них промелькнула танцующая Золенька с метлой в руках. Та, стараясь быть оптимисткой, не обращала внимания на окружающий хлам. Она плавно вальсировала, задорно напевая.

Один из сапог сделал ей подножку, девочка упала, метла отлетела в сторону.

Золенька, задрав подол платья, осмотрела ушиб, потерев колено невольно заплакала от боли. Но это было сиюминутной слабостью, которую она не могла себе позволить, считая, что ей это вовсе не к лицу.

Девочка с любопытством оглянулась по сторонам. Слыша смешок со стороны кучи, поднявшись, с вызовом продолжила пение.

Куча закопошилась, грозно шипя:

– Цыц! Распелась! Кыш отсюда!..

Золенька заметила, как от кучи отделились тени. Те, пугая, кашляя, пытались схватить её, хватая за лицо.

Она, размахивая руками, отбивалась, как могла. Освободившись от них, показав язык, тут же убежала прочь.

Уже на ходу вытирая лицо, что было в саже, осмелев, прокричала:

– Я вас не боюсь! Вы ничто!

Сказав им всё, что хотела, Золенька исчезла за дверью.

Тени деформируясь стали падать вниз, продолжая дёргаться в конвульсиях. На полу вразброс валялись сапоги и башмаки, тлея. От них валил гадкий чёрный дым. Секунда, и от кучи осталось мокрое место в виде грязной лужи.

Глава 7. Мечты

Как-то незаметно наступил вечер. В это время, Золенька, как всегда, помогала отцу в его нелёгкой работе, начищая обувь до блеска. Вытерев пот со лба, та встала, чтобы собрать уже готовую обувь в корзину. Собрав, вышла из дома.

На улице был несусветный ливень. Золенька перебежками перемещалась от дома к дому, ставя и забирая обувь.

В одном из домов горел свет, сквозь приоткрытую створку окна можно было расслышать разговор матери с дочерью.

Женский голос тихо нашёптывал: