Было около шести часов утра.

Пора было разъезжаться по домам. Расстались мы, как настоящие боевые друзья».

Любопытный, согласитесь, рассказ о высочайшего уровня историческом событии оставил генерал-интендант.

…Согласно завещанию, кавалера орденов Ленина, Боевого Красного Знамени, Суворова, Кутузова и Отечественной войны, генерал-лейтенанта, доктора исторических наук Николая Александровича Антипенко 24 марта 1988 года похоронили в его родном селе Жовтневое — на местном воинском мемориале.

Генерал-лейтенант интендантской службы Николай Антипенко

Фронтовые друзья генерал Антипенко и маршал Жуков

Могила генерала Антипенко в его родном селе

История 4-я. Сердце генерала Гурова

Самый необычный памятник, относящийся к Великой Отечественной войне, установлен в запорожском селе Гусарке — сердцу генерал-лейтенанта Кузьмы Гурова, который умер там 25 сентября 1943 года

Памятник этот находится в центре села, на аллее Славы, где на гранитных плитах выбиты фамилии более 330 гусарцев, погибших на фронтах Великой Отечественной. А у самого начала аллеи, справа от входа, бросается в глаза массивный гранитный обелиск с лаконичной, леденящей душу надписью:

«Здесь похоронено сердце члена военного совета Южного фронта генерал-лейтенанта Гурова Кузьмы Акимовича [1901—1943]».

В народе, кстати, говорят, что душа человеческая как раз в сердце и сберегается, но это я так… к слову вспомнилось.

***

Мало кто знает, но это исторический факт: в селе Гусарка [Бильмакского — бывшего Куйбышевского, района Запорожской области] с 20 сентября по 10 октября 1943 года находился штаб Южного фронта, в котором, в связи с подготовкой Мелитопольской наступательной операции, пребывал даже представитель ставки Верховного Главнокомандования маршал Советского Союза Александр Василевский.

С марта 1943 года Южным фронтом командовал генерал армии Федор Толбухин. А генерал-лейтенант Кузьма Гуров членом военного совета фронта был назначен еще раньше — в феврале 43-го, — с должности члена военного совета 62-й армии генерала Василия Чуйкова, храбро дравшейся в Сталинграде.

Отмечен был за Сталинград и генерал Гуров. Вот, в частности, что записал о нем в наградной лист начальник политуправления Донского фронта генерал-майор Сергей Галаджев: «За высокую стойкость войск 62-й армии, проявленную в борьбе против немецких оккупантов под Сталинградом, тов. Гуров, как член военного совета 62-й армии, вполне заслуживает высокой награды — ордена Ленина.

Между прочим, на должность члена военного совета 62-й армии генерал Гуров был назначен с должности члена военного совета Юго-Западного фронта — с понижением, то есть, по службе.

С чем было связано такое понижение, я объясню позже.

Размещался в Гусарке штаб Южного фронта «на горе», как называют местные жители возвышенную часть села — дальнюю от трассы на Мариуполь, которая пробегает сразу за околицей Гусарки. Штабной дом сохранился по сию пору. Находится он на улице Кузьмы Гурова, среди зарослей молодых деревьев.

Почему среди зарослей?

А потому, что бывший штаб не обитаем: никто здесь давно не живет. Хотя присутствие хозяев в нем чувствовалось.

Лично у меня такое ощущение возникло, когда я, узнав из записи на информационной доске, прикрученной к одной из стен дома, что здание сие является… памятником истории и охраняется государством, вошел внутрь — через незапертую дверь.

Комнат в бывшем штабе, где планировалась Мелитопольская операция — с прорывом, напомню, немецкой, глубоэшелонированной линии обороны «Вотан», несколько. По крайней мере, в более-менее освещенной половине дома я четыре насчитал. Столько же, видимо, и в другой, в которую дневной свет вообще почему-то не проникает.

Комнаты крохотные. В одной — в той, в которой печь находится, а на стене висит портрет первого, после смерти Сталина, председателя совета министров СССР Георгия Маленкова [?], стояли пустые ульи. В другой — с коллективным фото «2-го выпуска Ореховского техникума механизации», обнаружилась груда книг. Учебники по физике и математике тут были, что-то из художественной литературы имелось и — стопка журналов «Наука и жизнь» попала на глаза.

«Имущество явно не штабное», — пошутил я и направился к выходу.