— Что? Конечно, я пойду к Гейл.

— Действительно, Хелен, не надо.

— Оставь это.

В темноте она не могла предвидеть его действий. А он был быстр и ловок. Хелен и глазом моргнуть не успела, как Кристиан прижал ее к подушке, а сам оказался сверху.

— Мне кажется, ты меня не расслышала, Хелен. Не ходи к Гейл.

При слабом лунном свете она смотрела на Тимбрука, пытаясь понять, что происходит. Дыхание его стало учащенным.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — наконец произнесла она ровным голосом. — Но ты делаешь мне больно. Пожалуйста, отпусти.

Внезапно хватка его ослабла, он подался назад. Хелен увидела — скорее, догадалась, — как он поднес руки к лицу и вцепился пальцами себе в волосы.

— Извини. Извини. — Он сел, скрестив ноги, и набросил на них угол одеяла. — Я не уверен, что ты отдаешь себе отчет в своих действиях. Я не уверен, что ты правильно понимаешь происходящее вокруг.

Хелен включила лампу, и маленькая мансарда осветилась розовым светом. Они оба прищурились. Тимбрук подтянул к себе одеяло и отвернулся. Она на ощупь взяла свое белье.

— Я думаю, — медленно произнесла Хелен, — в том, что вокруг происходит, больше стресса, чем страха или скорби. Нас с тобой тоже это коснулось. А сейчас мне надо идти.

Тимбрук взял в руки ее туфлю.

— Мне кажется, ты не знаешь, какие тучи сейчас сгущаются над Гейл.

— Я знаю, что ты имеешь в виду.

— Знаешь? И такая спокойная?

— Слушай, Гейл — моя хорошая подруга. Она была ко мне добра и снисходительна больше, чем я того заслуживаю. Она терпеливо выслушивала всю чушь, какую я несла, и о проблемах с деньгами, и о тебе, и Бог знает о чем. И я не собираюсь отворачиваться от нее только потому, что старая фригидная идиотка разнесла очередную мерзкую сплетню.

— А может быть, это не мерзкая сплетня?

— О Господи, Кристиан! Гейл убила Лизу из-за Кэти Пру? Да это же абсурд!

Она посмотрела на Тимбрука. Выглядел он довольно глупо. Обернутый одеялом, натягивая его углы на свою слишком белую грудь, он был похож на старую деву, которой ночью привиделись насильники.

— Ты все знаешь не хуже меня. Эти слухи о Гейл! Да Лиза здесь вовсе ни при чем — это все из-за Тома. Какая-то дурость, которую я понять не могу.

— Это то, во что тебя заставила поверить Гейл.

— Не понимаю. — Она раздраженно замотала головой. — Ты ненавидишь этот город. Ты ненавидишь людей, которые здесь живут. Ты же сам меня учил, раскрывал глаза на них: «Жалкие, убогие провинциальные лицемеры с куриными мозгами…» Помнишь? А теперь, значит, враг номер один у нас Гейл, а все эти достойные люди — соль земли? Господи, Тимбрук, разбуди меня, когда поправишь свои мозги.

Она сбросила носок и швырнула о стену. Тимбрук наблюдал за ней, не двигаясь.

— Чего ты злишься?

— Чего? — Она почти закричала. — Ты обвинил мою подругу в убийстве и удивляешься, почему я злюсь?

— Я и слова не сказал об убийстве Лизы.

— Ты сказал.

— Нет, девочка, я не говорил. — Он перебросил ей чулки. — По-моему, ты воспринимаешь эти слухи гораздо серьезнее, чем они того заслуживают.

Хелен почувствовала, что у нее вдруг начала болеть голова, и резко бросила:

— Я пошла домой. И больше разговаривать об этом не собираюсь.

— Все эти дни я от тебя только и слышу: «Не надо мне ничего рассказывать, я не хочу думать об этом». А я, представь, просто не могу не думать об этом.

Она уже натянула чулок и застыла в таком положении, глядя на Кристиана.

— Я все не могу понять: к чему ты клонишь?

Тимбрук уставился на стену, и сейчас же в эту стену шлепнулся еще один его носок. Он вздохнул и закрыл глаза.

— Ты знаешь, что у меня с Гейл был роман?

Хелен снова занялась чулками.

— Конечно. По-моему, это известно всем.

— А ты знаешь, почему у нас все закончилось?

— Могу догадаться, судя по твоему поведению сегодня ночью.

— Ошибаешься. Это закончилось, потому что Лиза сказала Гейл, что я и она любовники. Это, конечно, ложь, но тем не менее Гейл пришла в бешенство. Она прибежала сюда — надо было ее видеть! — и объявила, что больше не желает иметь ничего общего с человеком, который готов совокупляться с любым существом женского пола, которое движется. Тут уж я тоже разозлился. Объяснял, что это неправда, что все это выдумки Лизы, вздор. Но Гейл и слушать не хотела. Сказала, дыма без огня не бывает. Затем перешла на Лизу: какая она жуткая и как это ужасно, что приходится оставлять Кэти Пру на ее попечение. Я пытался объяснить Гейл кое-что, успокоить, как-то разрядить атмосферу, но она не унималась. — Тимбрук замолчал, казалось, он совсем растерялся. Он глубоко вздохнул и вытолкнул из себя: — Если бы ко мне через час пришли и сказали, что Лизу кто-то задушил, я бы нисколько не удивился.

Хелен начало знобить.

— А что тут такого? Обычная реакция обманутой женщины. Женщина часто теряет контроль над собой, если дело касается любовника.

— Тогда представь, дорогая, если у тебя хватит воображения, как может потерять над собой контроль мать, если дело касается ее ребенка.

— Тимбрук, ты скотина, — раздраженно ответила она сдавленным голосом. — Скотина, и больше никто.

Хелен ринулась вниз по лестнице, схватила внизу свое пальто и выбежала за дверь.

Кэти Пру, напряженная даже во сне, спала в постели мамы. Гейл нежно коснулась ее губ, почувствовав под пальцами ровные зубки. Вчерашний вечер лучше не вспоминать. Это был какой-то кошмар. Кэти Пру в панике, с широко раскрытыми глазами, бегала из комнаты в комнату, искала динозавра и не находила. Все это кончилось жуткой истерикой. Она отказывалась идти в постель, и в конце концов Гейл удалось убаюкать ее в кресле-качалке. Потом она перенесла девочку к себе на кровать.