Мой испуганный писк он встретил добрым смехом, коротко поклонившись вышедшей вслед за мной Цунаде.

– Давно не виделись, Сенджу-сан.

– И тебе привет, Хизаши-кун.

Отец Неджи? Вот так встреча! Не ожидала увидеть дядю Хинаты вживую, да ещё и так близко.

– Надолго в Конохе?
– любопытно оглядев меня с ног до головы, Хьюга смущёно потёр нос, глянув на Цунаде. Она очень красивая женщина и все мужики чуть ли не слюни пускают на её грудь, с этим не поспоришь.

– Скорее всего да, решила взяться за наш госпиталь.

– Давно пора, - согласно кивнул Хизаши - а это кто с тобой?

Ну вот, начнётся сейчас представление. Представляю как отвалится челюсть у него от новости, что Цунаде успела родить ребёнка за стенами деревни.

– Это Эми, моя дочь, - меня аккуратно вытолкали и успокаивающе положили руки на плечи.

Тадам! Прошу любить и жаловать! Реакция Хьюги была бесценна. Выпучив глаза и как рыба хватая ртом воздух, он метался взглядом между нами двумя и не мог ничего толком сказать. Да уж, не каждый день узнаешь, что кто-то умудрился всё-таки затащить неприступную принцессу в постель. Хоть это и выглядело забавно, мне было всё-таки скорее грустно. Враньё рано или поздно вскроется, а вместе с ним и тот факт, что Сенджу так и осталась одинокой женщиной со смерти Дана. Коротко вздохнула, отряхнула свои штаны от пыли и снова спряталась за своей ка-чан. Пора привыкать её так называть.

"Эх, возраст уже не тот... мдаааа", - с хрустом коленях и болями в пояснице, он кое-как уселся в мягкое кресло, пододвинул к себе небольшой столик со стоявшим на нём чайничком, полным ароматного зелёного чая с жасмином. Чуть не обжёгся, взявшись за ручку, налил в пиалу исходящую паром терпкую жидкость. Чуть пригубил, ощущая как вкус распространяется во рту, щекоча ноздри и вызывая лёгкую дрожь, пробежавшую по ногам. Чай это целая культура, философия. Как и при курении трубки, здесь спешка и дёрганность ни к чему. Глаза прищурились от удовольствия. К аромату распаренного чайного листа примешался едва уловимый запах женских духов и медикаментов, который принёс с собой ветер. Он помнил этот запах, как и множество других.

– Ты вернулась.

– Я всегда поражалась Вашей невозмутимости и спокойствию, Акайо-сама. Пять лет прошло, а Вы совсем не изменились, и своим пристрастиям не изменяете... С вашего позволения.

– Конечно, пить чай в компании намного интереснее. И налей этой маленькой прелестнице тоже.

– Её зовут Эми, это моя...

– Дальняя родственница. Я помню Айяно-чан, девочка вылитая она. Прибереги свою легенду для чужаков. Ложь во спасение порой очень нужна, но здесь, между нами, Сенджу, в ней нет необходимости. Я рад, что ты привела её в Коноху, нам нужно держаться друг друга как никогда раньше, - сделав небольшой глоток чая, он сложил худые жилистые руки на груди - поверь мне, Эми-чан, ты быстро поладишь с остальными детьми. Мы живём тут все дружно, одной большой семьёй.

Неуклюже подхватив горячую пиалу, девочка ойкнула и уронила её на стол, разлив весь свой чай по столику.

– Простите меня, я всё уберу, - виновато, едва слышно сказала девочка, начав вытирать жидкость рукавом верхней одежды.

– Девочка, не стоит портить вещь, лучше сбегай в дом за тряпкой и заодно принеси чашку поменьше для себя, - ласково погладив её по голове, он подтолкнул малышку в сторону одноэтажного здания.

Проводив маленькую фигурку с мокрым пятном на левом рукаве кремового цвета курточки, он убедился, что она скрылась за тонкой бумажной дверью и повернулся к своей родственнице, которая уже со всем комфортом устроилась на соседнем кресле.

– Дорогая, береги девочку как зеницу ока. Её бабушка владела мокутоном, скорее всего гены передались и ей. И сразу отвечу на твой возможный вопрос - Хаширама был не единственным, кто мог выращивать деревья из своей чакры. Просто только он сумел достичь таких высот и не в последнюю очередь благодаря использованию природной чакры.

– И я боюсь больше всего, что она им владеет. Такая редкость в нашем мире не останется без внимания людей. Сложнее всего будет отгонять от неё этого змея, он наверняка спит и видит как бы заполучить кого-нибудь с редким геномом в свои лапы, - прикусив ноготь большого пальца, Цунаде уставилась в одну точку - лучше если она сама пока будет в неведении, тем более до стихийных дзюцу ей ещё лет десять как минимум.

– Я знаю одного гения Хатаке, который уже в двенадцать сумел овладеть молнией. Кто знает, во сколько... о, а вот и наша маленькая Сенджу! Хахаха! Взяла самую маленькую! Из этой кружки пил мой сын, когда был твоего возраста... Знаешь, бери, теперь она твоя.

– Спасибо, джи-сан, - чмокнув в морщинистую щёку удивлённого деда, она быстро налила сама себе чая и принялась цедить его маленькими глоточками - вкусный!

– Это не простой чай, Эми-чан. Видишь те кусты, - рука указала на высокие деревья с широкой кроной - им уже больше сорока лет, листья с них я собираю сам, сам обрабатываю, сам сушу. Бывает с самого утра как залезу на макушку, начну собирать самые нежные и молодые листья, потом слезаю вниз и на следующее и так до самого вечера...

Цунаде развалилась в кресле, приготовившись к очередной бесконечной истории про то, как Акайо-сама занимается своим увлечением, несмотря на почтенный возраст. Веки налились тяжестью и начали сами по себе постепенно закрываться. Дома было хорошо. И пусть с завтрашнего дня придётся взвалить на свои плечи заботы по возвращению госпиталя на прежний уровень, сегодня можно расслабиться под глубокий и приятный голос пожилого Сенджу и удивлённые восклицания маленького чуда, которое уже примостилось на коленях старика. Да, у неё определённо был дар располагать к себе людей и это нельзя назвать обыкновенным детским обаянием. Сама Саннин ощущала как её присутствие приятно согревает душу, даря позитивное настроение. Точно таким же был Хаширама, каким она его помнила в своём далёком детстве.