Джейн знала, почему он выбрал ее. Женское лицо и голос не воспримут как угрозу. Она вздохнула и нажала на дверной звонок. Встала достаточно близко к глазку, чтобы полностью закрыть собой обзор. К несчастью, тому, кто находился внутри, это также упрощало задачу выпустить ей пулю в голову. Она заметила быстрое движение в глазке: кто-то смотрел на нее.

Дверь распахнулась. Появилась испанка, круглолицая, чуть за сорок, настолько похожая на экономку Акерманов, что Джейн догадалась: это, должно быть, сестра Марии.

— Миссис Филбрук? — произнесла Джейн.

Женщина заметила других детективов в коридоре и закричала:

— Мария!

— Вперед, вперед! — рявкнул Кроу, отталкивая Джейн и врываясь в квартиру.

Слишком много всего происходило одновременно. Детективы пронеслись через квартиру. Сестра Марии кричала и причитала на испанском. Когда Джейн бежала по направлению к соседней комнате, то мельком увидела запачканный ковер, полосатый диван и манеж.

Дети. В этой квартире есть дети.

Джейн бросилась в спальню, где тяжелые шторы создавали такой густой полумрак, что она чуть не упустила ютившиеся в углу фигурки. Женщина обнимала двух малышей, плотно закрыв их всем телом, словно защищая от любого вреда своей собственной плотью.

Мария.

Шаги зазвенели по металлу.

Джейн нырнула в другую дверь, ведущую во вторую спальню, где Мур через открытое окно карабкался на пожарную лестницу.

— Сапата? — спросила Джейн.

— Взбирается вверх по лестнице!

Почему вверх?

Она высунула голову в окно и увидела Арбато и Кэхилла, которые стояли в переулке внизу с оружием наготове. Она подняла глаза, заметив трех членов своей группы, которые продолжали погоню, поднимаясь по лестнице.

Она пробежала обратно через квартиру и бросилась к лестнице. Если Сапата доберется до крыши, там она его и перехватит. Джейн перепрыгивала через две ступеньки разом и заметила открытую дверь с задвижкой, пока неслась через последний пролет со стучащим сердцем и вздымающейся грудью.

Она выскочила через дверь в яркий полуденный свет. Увидела Сапату, который перелез через край и встал обеими ногами на крышу.

— Стоять! — закричала она. — Полиция!

Он замер, уставившись на нее. Сапата был безоружен. Линялые синие джинсы, мятая рубашка на пуговицах с разорванным рукавом. Несколько секунд только они двое были на этой крыше. Джейн увидела отчаяние в его глазах, сменяющееся твердой и мрачной решимостью.

— Руки вверх! — проорал Кроу, когда он и Фрост взобрались на крышу позади Сапаты.

Ему некуда было бежать. Один коп впереди, двое позади, и все они вооружены. Джейн заметила, как подогнулись ноги Сапаты, и подумала, что тот вот-вот опустится на колени в знак капитуляции. Его следующий шаг потряс ее.

Он бросился влево и побежал к дальнему краю крыши. Поближе к узкому переулку, разделявшему здания. Только скачок олимпийского класса мог помочь мужчине благополучно пересечь эту пропасть.

Тем не менее, он прыгнул, оттолкнувшись от края крыши в направлении соседнего здания. На мгновение он, казалось, повис в воздухе, его тело вытянулось как при прыжке ласточкой в воду, что почти перенесло его через пропасть.

Джейн подошла к краю. Увидела Сапату, отчаянно цепляющегося за водосток соседнего дома, в то время как его ноги болтались на уровне четвертого этажа.

— Иисусе, он спятил? — воскликнул Фрост.

— Арбато, давай к соседнему дому! — прокричал Кроу, наклонившись вниз к улице, и два детектива побежали по переулку.

По прежнему свисающий с водостока Сапата пытался подтянуться, стараясь нащупать ногами опору на стене. Зацепился одной ногой, соскользнул. Снова зацепился. В тот момент, когда его нога нащупала карниз, водосток оторвался от крыши.

Джейн закрыла глаза, но не смогла заглушить лязг падающего металла или стук тела Сапаты, ударившегося о тротуар.

Где-то закричала женщина.

Мария Салазар, сгорбившись, сидела за столом для допросов, опустив голову и утирая слезы. В молодости Мария, должно быть, была невероятно красива. В свои сорок пять она все еще была привлекательна, но через одностороннее зеркало Джейн могла разглядеть седые корни волос на макушке Марии. Ее руки, сложенные на столе, были крупными, но с подтянутыми мышцами, натренированными годами работы по хозяйству. В то время как она чистила, полировала и подметала чужие дома, что за обиды кипели внутри нее? Пока она стирала пыль с антикварной мебели Акерманов и пылесосила персидские ковры, приходило ли ей в голову, что всего одна из их картин, единственное изумрудное ожерелье из шкатулки миссис Акерман, может заставить исчезнуть все ее финансовые проблемы?