— Я все еще жду, что ты расскажешь, как это произошло, — тихо сказал я. Мне нужна была полная версия событий.

Теперь она смутилась. Она глубоко вдохнула и объяснила все, начиная со сна, который она видела еще до Рэд Фокса. Это меня разозлило. Да, мы едва знали друг друга, были лишь напарниками, если на то пошло, но, не знаю, я ощущал себя преданным из — за того, что она не призналась раньше. Она словно боялась доверить мне такое, боялась, что я подумаю об этом. Это было неуместно. Я хотел, чтобы она доверяла мне, но доверие набиралось медленно.

Когда она закончила рассказом, как ворона напала на нее, и как ей повезло, что показался Берд (я бы не назвал это удачей), я был в ужасе. Я отвлекал себя обработкой пореза на ее щеке.

— Потерпи еще немного, — сказал я ей. Я коснулся ее лица ладонями и склонился ближе. Я пытался смотреть на рану, но было сложно. Я хотел смотреть в ее глаза, будучи так близко. Я хотел, чтобы она знала, что все будет хорошо. Было в Перри что — то уязвимое и напряженное, что — то, из — за чего мне хотелось вести себя глупо и смешно, лишь бы защитить ее. При этом я хотел сделать ее сильнее, сделать бриллиантом из уголька.

Я невольно затерялся в этих голубых глазах. Сердце подпрыгнуло. Плохая идея. Моему сердцу прыгать не стоило.

Я отпрянул, разорвал напряженный момент, связь, и последний раз промокнул ее щеку йодом. Я выдавил улыбку, уже ощущая отдаление. Это даже хорошо.

— От йода на лице останется ржавое пятно, но, думаю, если смоешь через час, все будет хорошо.

— Спасибо, Декс, — сказала она едва слышно. Она отвела взгляд, рассеяно глядя на рукомойник. Она тоже ощущала отдаление. Это к лучшему.

Пока что.

В НЕЙ ЧТО — ТО ЕСТЬ

— Сексуальные проблемы? — спросила Перри, пытаясь быть слышной в шумном баре.

Я отвел взгляд от своей бутылки с пивом и удивленно посмотрел на нее. Она будто нервничала, но я видел по ее глазам, что она была пьяна.

Мне пришлось улыбнуться.

— Да.

Не было смысла отрицать. Хоть вокруг творился хаос, и моя голова словно раскалывалась, больше всего меня выводило то, что мне приходилось спать рядом с ней каждую ночь, просто спать. Я посмотрел на этикетку бутылки от пива, прилипшей обрывками к моим пальцам. Очевиднее некуда.

Она не отпрянула. Она редко делала это. Это была одна из ее раздражающих способностей.

— Потому что тут нет твоей девушки?

— Да, — отчасти это. Но, даже если бы Джен была здесь, это не изменилось бы.

Я сделал большой глоток пива, надеясь, что она поймет намек и продолжать не будет. Перри половину времени, казалось, не управляла губами, и вскоре я мог ляпнуть что — то глупое. Я не доверял себе без лекарств.

Я посмотрел на Максимуса и Берда, говоривших за столом напротив нас. Я ненавидел Макса. Я не знал, было ли дело в отсутствии лекарств, но его поведение меня выводило из себя. Мне не нравилось, что он вел себя так, словно все знал, и мне не нравилось, что он пытается завоевать Перри. Он стал бы отрицать, но я знал, что этот гад пытался со мной сделать. А Перри была такой невинной, ее самооценка и без того была занижена.

А тут еще заиграли «Dire Straits», Перри сообщила о своей внезапной (и удивительной) любви к группе, и этот козел встал и пригласил ее на танец, словно он был каджунским Реттом Батлером.

Она согласилась, обхватила его ладонь с веселым взглядом, и он повел ее на людный танцпол. Я посмотрел на пиво на случай, если она хотела, чтобы я заметил, что происходит, заметил их вместе. Мои пальцы теребили этикетку. Я не обрадую их этим.

— Ты переживаешь за нее, — сказал Берд тоном старика.

Я пронзил его взглядом и снова сосредоточился на пиве, отвлекаясь монотонными движениями. Я молчал. Было нечего сказать. Это была правда.

— Все хорошо, Декс, — продолжил он. — Я бы тоже переживал. Но вам нужно уважать друг друга. Ты должен действовать медленно. У вас много общего.

— Как это понимать? — рявкнул я. Мне было плохо, я снова не управлял эмоциями, но лицо Берда было спокойным и ничего не выдавало.

— Ты знаешь, что это значит, — сказал он и замолчал. Я знал, о чем он. Потому было сложнее.

Мы сидели в тишине, а потом он отошел к барной стойке, пообещав принести мне пиво. Я хотел спрятать голову в графин, но мне нужно было успокоиться. Алкоголь не помогал. От него эти мысли только усиливались.

Я старался не смотреть в сторону Макса и Перри, но все это закончилось, когда началась песня «U2», а Перри не вернулась на место, затыкая уши.

Она все еще танцевала. Медленно. С рыжим Элвисом. Они танцевали слишком близко. Ее грудь прижималась к его груди, он держал ее так, словно собирался насадить ее на свое колено.