Рени, как раз вошедший вслед за хозяином, остановился на пороге и побагровел, пронзая Сверчка взглядом, как булавкой. Альен так же застыл, в недоумении рассматривая веселящуюся девушку.

— Дьяволовы ды… дыры, — сдавленно выдавила Тина, сгибаясь пополам. Смех ее стал вовсе беззвучным, только тело сотрясалось в конвульсиях, и слезы градом катились по лицу. — Дь… дья… вол… ыры-ы, — вновь донеслось до замерших мужчин, и Альен расслабился, усмехнувшись.

— Спокойно, Рени, наш Сверчок только что посмотрел на старую историю с новой стороны, — пояснил он слуге, а Тина подтвердила:

— Стороны, — это было единственное, что она осилила, все-таки хрюкнула и замолчала, краснея и опуская глаза. — Простите, — произнесла девушка, попытавшись отдышаться.

Литин ничего не ответил. Он повернулся к слуге, решив забрать у него поднос и отправить мужчину восвояси, но столкнулся с неожиданным препятствием — Рени поднос отдавать не спешил.

— Я сейчас накрою, господин Альен, — заискивающе улыбнулся слуга.

— Сам накрою, ты свободен, — решительно отказался Альен, потянув на себя поднос.

— К чему вам утруждаться, — заупрямился Рени, потянув поднос в свою сторону. — Я сейчас все мигом сделаю.

— Да я и сам с руками, — возмутился молодой человек, пытаясь отобрать поднос.

— Вы с руками, а я со сноровкой. Кого вы лучше меня найдете, — возразил Рени, и господин Литин взорвался.

— Да ты ополоумел в конец?! Ты бы так на разбойников кидался, как с мальчишкой сражаешься! — воскликнул он.

— А на этого недомерка вы не кричите, — обиженно скривился слуга.

— Прости, дорогая, — издевательски склонил голову Альен, тут же сменив издевку на гневный блеск в потемневших синих глазах. — К дьяволу, Рени! Что за сцена ревности?! Ты себя с мальчишкой равняешь? Пошел вон!

— П-п-простите…

— Во-он! — заорал Альен и едва успел выхватить из рук Рени, резво повернувшегося к двери, поднос. — Дом безумных! — уже тише воскликнул он, ставя поднос на стол и глядя на ухмыляющегося Сверчка.

Тина тут же скромно потупилась, решив за благо промолчать, чтобы не попасть под горячую руку. Молодой человек покачал головой, проворчав нечто невразумительное, и выдохнул, приводя мысли в порядок. Составив с подноса свою порцию завтрака, Альен посмотрел на девушку. Начинать завтракать она не спешила, сидела, опустив голову, сплетая и расплетая пальцы.

— Ешь спокойно, к твоему завтраку я Рени не подпустил, — усмехнулся Альен.

— Благодарю, — кивнула Тина.

Она развернулась к столу, бросила быстрый взгляд на мужчину и рассердилась на себя. Да что такое, в конце концов? Она Лоет или мямля?! Лоет! Гордо расправив плечи, девушка взялась за еду, стараясь больше не обращать внимания на соседа по столу. Вести себя запросто Тине было отчего-то стыдно. Она убрала со стола локти, подняла взгляд на Альена и произнесла:

— Приятного насыщения, господин Литин, — пожалуй, его сиятельство мог быть внучкой вполне доволен. Она не позволила себе ни единой вольности, не желая выглядеть поросенком в глазах своего нанимателя, но главное, это нисколько не злило ее. Напротив, мадемуазель Лоет вдруг захотелось показать, что ей тоже знакомо слово — манеры.

Завтрак проходил в тишине. Стоило начать есть, и Тина поняла, что сильно проголодалась, поэтому вопрос насыщения собственного желудка занял главенствующее место, что, впрочем, не позволило забыть о правилах хорошего тона. И, наверное, впервые девушка даже гордилось собой, а не пыталась по-быстрому натолкать пищу в рот и умчаться на поиски новых забав и развлечений с закадычным дружком. Она не томилась обязанностью сидеть подле своего нанимателя в то время, как без нее кипела жизнь на палубе. Можно сказать, что мадемуазель Лоет отдыхала.

Альен Литин так же не спешил начать разговор, он наблюдал за своей гостьей. Молодой человек отметил, что девушка умеет вести себя за столом, хотя при первом знакомстве ее, верней, Сверчка, в этом было заподозрить затруднительно. К тому же, если откинуть в сторону брань и просторечные выражения, которыми мадемуазель не гнушалась, в ее речи проскакивали фразы, говорившие о том, что она отнюдь не из простой семьи. Это же подтверждали и другие детали, подмеченные Альеном. Почерк девушки был аккуратным, писала она без ошибок, значит, чистописанием с ней занимались много и часто. Так же она имела предпочтение в книгах, об этом лже-Сверчок как-то обмолвилась, говоря о неприятии любовных романов. Так же высказалась о нелюбви к стихам, но выразила восхищение об известном приключенческом романе, сказав, что это одна из интереснейших книг. Были и иные увлечения у мадемуазель Таинственность, как именовал ее про себя Альен. Оказалось, что ее занимает астрономия, а география один из ее любимых предметов. Весьма странные предпочтения для девушки… были бы, если бы не ее всепоглощающая любовь к морю и мореплаванию.

В результате, господин Литин мог предположить, что девушка сбежала из семьи, если не аристократической, то семья ее должна была принадлежать к среднему сословию. Чтобы не просто полюбить море, а иметь представление о корабельных работах, она должна была жить рядом с морем. К тому же ее речь это подтверждала. Либо в ее доме работал бывший моряк, но эту версию Альен откинул, посчитав несостоятельной. Мадемуазель не просто слышала о жизни на кораблях, она явно была тому свидетелем. Значит, жила в городе, где есть порт. Девушка упоминала Кайтен… Вполне возможно, потому что это был второй город, ближе всего находившийся к месту их встречи. "Кто же ты, таинственная незнакомка?", — в который раз задал этот невысказанный вслух вопрос господин Литин. — "И сколько тебе лет?". Очень хотелось верить, что девушка, если и не достигла брачного возраста, то близка к этому. Впрочем, уровень знаний, которые она иногда приоткрывала, давал практически уверенность, что возраст ее отнюдь не детский. "Мне-то это на кой черт?", — рассердился на себя молодой человек. Чтобы отвлечься от странных мыслей, Альен решил нарушить тишину.