– Представляю, – улыбнулся Платон, – Ребенок в семье адвоката, наверное, с рождения изъясняется юридическими терминами.

– Это точно, – согласился я.

Обмен любезностями давался нелегко, напряженность по-прежнему чувствовалась. Поэтому я решил сразу перейти к делу.

– Платон, ты для меня очень дорогой человек, поэтому не хочу ходить вокруг да около. Я приехал не из-за себя, а из-за другого человека, которому нужна помощь.

– Виталий, а кто поможет тебе? Ты тоже близкий мне человек, и меня интересует, что творится в твоей душе и как складываются отношения с Богом? – невозмутимо спросил Платон.

– Пока никак, – мрачно ответил я.

– То есть тебе не удалось восстановить веру, ты сомневаешься в себе, сомневаешься в Боге и тебе тяжело говорить об этом?

– Пожалуй, что так. Я действительно выбрал выжидательную позицию, сейчас мне проще обойти эту тему, не думать о Боге и не говорить об этом. По крайней мере, пока. Может, потом, когда пройдет время и я смогу до конца в себе разобраться.

– Никакого времени и никакой жизни не хватит, чтобы до конца в себе разобраться. Не стоит ждать, пока все само разрешится. Не надо бояться говорить о Боге и думать о Нем. Сомнения – это неплохо. Сомневаешься, значит веруешь. Кто не сомневается, тот глупец. То, что ты сомневаешься, уже большой шаг в преодолении безверия, во всяком случае, незнание не есть отрицание. Но необходимо пойти дальше.

– Только как? – перебил я Платона.

– Просто. Через покаяние. Исповедуйся – и станет легче. Ты снова обретешь веру. Бог всепрощающ. На свете нет греха, который бы превосходил Его милосердие. Тем более такого греха нет в тебе.

– Не уверен, – я покачал головой.

– А тебе и не надо быть уверенным, не бери на себя функции Бога. Только Бог может быть в чем-то уверен, и только он знает, как судить человека. Положись на Него. Бог пришел в мир, чтобы спасти грешников, а не праведников. Так что не стоит отчаиваться.

– Да я и не отчаиваюсь, – начал оправдываться я. – Просто к покаянию и исповеди пока не готов. Исповедь должна быть честной и от души, иначе это превратится в глупый фарс.

– Это верно, – грустно ответил Платон.

– Платон, та проблема, с которой я приехал, очень важна для меня. Ее решение поможет покаяться. История этого человека очень похожа на мою собственную и мне надо разобраться в ней, а заодно и помочь себе.

– Ну что ж, тогда я весь во внимании, – Платон погладил бороду и подлил нам горячего чаю.

– Платон, – начал я, сделав большой глоток чаю. – Ко мне обратился один человек, утративший веру в Бога из-за трагических обстоятельств. На мой взгляд, это хороший человек. Не знаю, насколько могу об этом судить, но скажу лишь, что этот человек посвятил жизнь помощи людям. Уже довольно долго он занимается благотворительностью, перечисляя приличные суммы денег больницам, приютам, детским домам. Основным направлением его благотворительной деятельности является инвестирование строительства и восстановления церквей, монастырей и храмов. Он – директор крупного благотворительного фонда, славящегося безупречной репутацией. Благодаря деятельности фонда за последние несколько десятилетий восстановлены десятки православных храмов. Сам он глубоко верующий, православный христианин, выросший в семье священнослужителя, знающий с детских лет строки Писания и почитающий его. Но он не пошел по стопам отца, а занялся не менее важным делом – восстановлением духовности России. У него была замечательная семья: любимая жена и две маленькие дочери, которых он любил больше жизни. И вот однажды его жена и дочки попадают в автокатастрофу. Погибают все. После этого он престает верить в Бога, перестает жить и радоваться жизни. И хотя он не покончил жизнь самоубийством, но был близок к этому. Близок он к этому и сейчас, по его словам жизнь бессмысленна. Человек не справился. Не справился с испытанием, не смог понять, за что ему это и почему Бог отвернулся от него. Подобные вопросы он задает себе каждый день. Повторяю, он прекрасно знает и понимает Библию, но смириться не может. Не так-то просто смириться, даже зная библейские истины, если не понимаешь логики и здравого смысла.

В выражении лица Платона я снова заметил грусть, но поспешил продолжить.

– Этот человек обратился ко мне за помощью. Понимаю, что звучит довольно странно, но он действительно попросил помочь ему.

– Виталий, извини, – не выдержав, оборвал Платон. – Не понимаю, в качестве кого ты должен оказать ему помощь? Из того, что ты рассказал, следует, что ему нужен духовник, духовный наставник. Ведь его проблема мало связана с правом и юриспруденцией.

– Это так, – ответил я. – Тем не менее, он обратился ко мне. Обратился не как к духовнику, а как к адвокату. Попробую объяснить. Этот человек очень богат и, наверное, имеет право на свои причуды после того, что случилось в его жизни. С момента трагедии прошло уже больше пяти лет. Не считая этих последних лет, он прожил длинную яркую жизнь, полную добрых дел и общения со священнослужителями. В настоящее время он не хочет обращаться к Церкви, не веря ей. Поэтому пришел к адвокату, то есть ко мне. Та помощь, которую он просит оказать, его единственная надежда.

– И в чем заключается эта помощь? – спросил Платон.

– Как раз об этом я и хотел поговорить, – продолжил я. – Мне непросто объяснить. Ну, в общем, он считает, что своими поступками на земле заслужил спасение после смерти. Хочет быть прощен Богом в день Суда. Иными словами грезит о рае, не желая попасть в ад. Но, как я говорил, он потерял веру и не хочет возвращаться к Церкви. Прозвучит дико, но моя задача заключается в том, чтобы обосновать ему его право на спасение, опираясь на Библию. Проще говоря, он требует, чтобы я составил что-то наподобие правового заключения на основе Библии, с цитатами из тех мест, которые говорят о том, что без веры все же можно заслужить вечную жизнь. Я согласился помочь. Пусть это глупо и мало связано с адвокатурой, но отказать я не смог. Он в отчаянии. И в принципе работа с текстом, пусть и не с законом, является неотъемлемой частью моей профессии. Таким образом, абсолютно не претендуя на роль духовника, я решил попробовать помочь ему как адвокат.

Платон недоверчиво и удивленно посмотрел на меня. Я продолжил:

– Платон, мы давно знаем друг друга. Я честен с тобой. Речь в данном случае идет действительно не обо мне, если ты об этом подумал. Историю этого человека я не выдумал, она вполне конкретна и, как видишь, очень похожа на события моей жизни. В связи с этим мне вдвойне интересней заняться данной проблемой, чтобы лучше понять Библию и попытаться вернуть себя к Богу.

– Я верю тебе, – промолвил Платон. – Только не понимаю, зачем этому человеку нужна помощь, если он не верует. Зачем ему быть спасенным, это же абсурд? И почему он обратился к тебе, если сам прекрасно знает Писание?