Капитан Ворончук отправил своих людей в тыл, а сам ещё на некоторое время остался в форте, чтобы подписать кое-какие бумаги и растолковать, если потребуется, детали рапорта. Поэтому он увидел своими глазами группу товарищей, прибывших посмотреть на захваченную ракету.

Добраться до нее по тоннелям пока не представлялось возможным, там ещё стоял дым, а стены были горячими, как в печке. Да и мощная бронированная отсечка между шахтой и техническим помещением никак не желала отъезжать в сторону. Но крышку шахты удалось разблокировать и поднять, поэтому посмотреть на ракету сверху смогли все желающие.

Все специалисты были в форме, но опытный глаз контрразведчика сразу же выхватил переодетых гражданских. Самым серьезным из них был плотный мужчина в форме капитана-артиллериста. Он первым из гостей спустился в шахту по наспех сооруженной лестнице, с пониманием дела осмотрел ракету и доложил о своих выводах одному из настоящих, а не замаскированных, генералов.

После этого к ракете допустили ещё нескольких специалистов. Одни принялись изучать её потроха и фотографировать, а другие начали какой-то шаманский танец с непонятным прибором вместо бубна. Когда прибор подносили к головной части – она находилась всего на метр ниже уровня крышки стартовой шахты, внутри аппарата что-то начинало быстро и отчетливо щелкать. И специалисты радовались этим щелчкам, словно малые дети коробке леденцов.

Василий ждал, что его вызовут и расспросят о сыворотке, но так и не дождался. Командир наводнившей форт группы СМЕРШ, он же начальник УКР фронта, поблагодарил Ворончука за службу и приказал отдыхать десять суток в глубоком тылу.

– В комендатуре получишь все документы, я распорядился, должны быть уже готовы. Отправляйся… куда там… в Москву? Ты ведь москвич?

– Почти. Из пригорода. А если будут вопросы по рапорту? Дело ведь непростое.

– Не до того, Василий, поверь, - командир махнул рукой. – Я помню, что у вас там были серьезные выводы насчет немецких экспериментов над их же собственными солдатами. Тема важная, кто спорит? Но может подождать. В сравнении с этой ракетой и её боевой частью, ерунда и мелочи всё, кроме мировой революции. Отдыхай, Ворончук, заслужил. Ещё тебе в качестве маленькой премии – экономия времени и сил. В семь утра самолет на Москву, ты в списке пассажиров…

…Капитан Ворончук прибыл на аэродром с запасом по времени, но едва не опоздал. Вылет перенесли, но оповестили об этом не всех. Впрочем, на борт успели подняться все, кто был в списке пассажиров. Плюс ещё четверо офицеров СМЕРШ, которые сопровождали одного из пассажиров и присматривали за ещё одним, вернее, за ещё одной.

Интересный факт: всех шестерых Ворончук знал не в лицо или понаслышке, а достаточно хорошо. С офицерами общался по службе, а их подопечного и поднадзорную, можно сказать, сопровождал по фронтовым дорогам последние три с лишним месяца.

– Вас тоже отправили в Москву? – Вместо приветствия спросил «подопечный», он же подполковник Стасенко.

– Мне дали отпуск, - Ворончук кивнул «поднадзорной». – А вы по какой причине летите в Москву, Алевтина Дмитриевна?

– Всё из-за него, - Ерёмина вздохнула и кивком указала на Стасенко. – Он теперь единственный… ну, вы понимаете кто. А я, получается, теперь главный медицинский специалист по таким вот типам.

– Что ж сразу «типом» обзывать? – Стасенко обиженно хрюкнул. – А вас, Ворончук, даже не предупредили? Вы ведь тоже считались главным специалистом, только с другим уклоном, по таким, как я. Или вы соврали насчет отпуска?

– Теперь уже и не знаю, - Ворончук задумчиво взглянул в иллюминатор. – В последнее время мы ни разу не встречались случайно. Возможно, и сегодня всё кем-то подстроено. Поживем, увидим.

Хорошее дело новая машина. Особенно самая современная, красивая и мелькающая на всех каналах в рекламных роликах новая «Чайка» ручной сборки. Ежу понятно, что она не стоит таких денег, и что какой-нибудь «Мерседес», сделанный в ГДР японскими роботами и турками, не намного хуже. Но реклама решает всё.

На территории базы собрались, казалось, все «Чайки», выпущенные за последние десять лет. Какие из них на самом деле новые, определялось только по мелким деталям. Отполированы до заводского блеска были все без исключения.

Дежурный офицер сказал, что майор Репин где-то у своей машины, поэтому Леонид и очутился на стоянке. Вышел на нее и замер, прижимая к груди скоросшиватель с расшифрованными записями. Десятки одинаковых машин, между которыми курсировали сотни одинаковых людей в форме и с оружием делали миссию найти Репина невыполнимой. Оставалось просто торчать на месте и ждать, когда майор сам заметит вновь покинувшего свое рабочее место подмосковного пленника.

Минут через десять так и получилось. Андрей Михайлович появился, как обычно, словно ниоткуда и вопросительно уставился на Зимина.

– Я закончил, - Леонид протянул ему папку. – Больше никаких записей нет.

– Сделали вывод?

– Варвара права, без программы «Мыслитель 4.1» тут не обойтись. Я понимаю, что вы ждали от меня ответы на два вопроса: кто командовал перерожденными, и как он это делал? Особенно – на второй вопрос. Сейчас от этого зависит буквально всё. Заблокировать связь заговорщиков и «холодных» бойцов и запеленговать источник сигнала – сверхзадача «теплой» части КГБ. Я прав?