***

Алексей меня в лицо не знал. Я его - тоже. Сперва, пока я приближался, он пожирал меня глазами, а потом, убедившись, что я иду мимо него, к ступенькам, потерял всякий интерес и нервно глянул на часы.

Я резко изменил траекторию, достал из кармана сигарету и огляделся по сторонам, как бы ища, у кого прикурить.

– Молодой человек, у вас огоньку не найдется?
– спросил я.

– Я не курю.

– Ах, да вот же она...
– Я щелкнул зажигалкой, прикуривая, и сказал негромко: - Здравствуйте, Алексей. Я - Станислав Полонский. Тот самый.

– Чем докажите?
– спросил он вдруг.

– Гм... Паспорта у меня с собой нет. А если я вам назову свой почтовый ящик и текст вашего последнего письма?

– Назовите.

– Полонски собака апорт точка ру. "Вас понял. Сегодня в пять ноль-ноль". Подпись: Алексей.

Он кивнул и сунул мне газету.

– Почитайте вот это на досуге, Станислав. И больше не пытайтесь меня разыскать. Я не хочу иметь что-либо общее с вашими делишками!

– Э-э-э, погодите, - сказал я.
– А где то, что просил передать Мухин?

– В газете, - прошипел он. – Прощайте!

И ушел быстрым шагом, не оглядываясь.

Весь архив - тысячи страниц текста, сотни аудио- и видеокассет - в одной газете? Тут что-то не так...

Я развернул газету, свернутую трубкой. Внутри лежал мятый конверт. Самый обыкновенный.

Глава тридцатая

В парке на Комсомольской площади я сел на скамейку. Я хотел еще раз перечитать записку, обнаруженную в конверте. Два ключа, лежавшие вместе с запиской, я еще в такси сунул в карман.

На обычном листе бумаги для ксерокса было написано:

"Стасик,

если ты сейчас читаешь это письмо, значит, со мной что-то случилось.

Выпей за меня три стопки.

Плакать не надо: я столько людей отправил к праотцам, что если кто-нибудь грохнет меня, то это по большому счету будет не убийством, а актом Высшей Силы, воздающим грешнику по заслугам...

Кстати, очень непропорционально: ведь больше одного раза меня убить нельзя...

Но я не об этом хотел с тобой поговорить.

Много лет я собирал компромат. Материалов накопилось много. Пятнадцать чемоданов Руцкого по сравнению с ним - ерунда, достойная осмеяния. Теперь они мне больше не нужны, и ты - единственный человек, который достоин им владеть.

Делай с ним, что хочешь, - публикуй, распродавай, шантажируй...

Ты - человек умный. Ты сумеешь достойно распорядиться материалами.

Архив спрятан в квартире № 10, которая находится на улице Боткина, дом № 121, первый подъезд, четвертый этаж.

Не бойся, в этой квартире никто не живет. Я купил ее на паспорт Алексеева Юрия Павловича. Этого человека никогда не существовало в природе.

В квартире никто не живет, но соседей это не волнует. По официальной версии, уважаемый Юрий Павлович уехал за границу на заработки. Когда вернется - точно никто не знает.

Квартплата взимается через Сбербанк. Оплачено на пять лет вперед - если, конечно, коммунальщики не поднимут тарифы выше головы или если не грянет очередной экономический кризис.

Чтобы сохранить квартиру за собой, регулярно переводи на банковский счет деньги. Желательно - с запасом.

А впрочем, как знаешь...

Это уже не мое, это уже твое дело.

Прощай, друг.

P.S. Береги Карину. Она тебя очень любит."

Я достал сигареты, закурил и, достав ключи от квартиры гражданина Алексеева, стал их рассматривать. Один ключ был обычный - плоский, латунный. Второй - скорее напоминал гвоздь-сотку с двумя рядами насечек. Явно не от входной двери. А от чего?

Ладно, на месте разберемся.

***

Я миновал кинотеатр "Юность", в котором еще студентом, в начале перестройки, смотрел опальные фильмы Тарковского, - "Зеркало", "Сталкер" и "Солярис". По правую руку был мини-рынок, раскинувшийся в сквере.