– Жень, я гений! И ты тоже гений. Я все понял! Это будет такой креатив! Такой креатив! Надо делать бесплатную газету для школьников и распространять ее в школах и гимназиях. Ты понимаешь?

– Да кто тебе разрешит такое? – скептически заметила Женя, – это на уровне мэрии должно решаться, не ниже.

– А Кудрявцев? Если он одобрит, он все решит. Женя, в этом мире все реально, чудес не бывает, бывают хорошо спланированные мероприятия. Надо только все продумать нам самим.

– А деньги где? – осадила его Женя. – Ты себе представляешь хотя бы, в какие деньги это все выливается?

– Жень, я все теперь представляю. Я даже теперь знаю, как бизнес-план делается. Это мы все сделаем. Сколько в Москве школ? Ну, примерно? Хотя, что я спрашиваю? – Он достал коммуникатор, проверил, есть ли в вагоне wi-fi. Связь была. Он вышел в Сеть и через минуту ответил сам себе.

– Примерно полторы тысячи школ и в них около 800 000 учащихся.

– Да, приличная аудитория, – задумчиво отреагировала Женя.

– Минус перваки, начальные классы, остается, думаю, с полмиллиона. Представляешь, рекламный ресурс: полмиллиона читателей бесплатных газет, при этом узко таргетированных?

– Узко чего? – не поняла Женя.

– Ну, таргетированных, то есть направленных на определенную аудиторию. У нас же школьники от 12 до 17 лет.

– А их родители? – добавила Женя, – они газеты ведь домой понесут, а там родители, им тоже интересно, чего там их детишки читают в школьной газете.

– Вот именно! Ты молодец, Женька. Значит, еще больше аудитория. Какую газету будем делать: еженедельную или месячную? И как назовем? – Димон загорелся.

– Какой ты быстрый, – осадила его Женя, – прямо сейчас будем делать? Это на тебя так креативно Абрау-Дюрсо действует. Тут не сгоряча надо. Тут думать надо, какие рубрики, о чем писать, тут вопросов много.

– Ну, а назовем то как? – не унимался Димон. – Давай так «Городской школьник», хотя погоди, вдруг такое уже есть. – Он опять зашел в Сеть и расстроено сообщил: – Точно есть.

– Что, такая газета есть? – удивилась Женя, – не слышала что-то.

– Нет, фирма по производству школьных обедов, но, все равно, жалко. Хорошее название.

– Полная ерунда твое название – резко оборвала его Женя, – от такого названия всех стошнит в первый же день. Это название именно для фирмы по производству тухлых школьных обедов.

– Ну, хорошо, пусть отстой. А ты бы как назвала? – обиделся Димон.

– Я бы назвала, – задумалась Женя, – ну, например, «Сто пудов»

– А при чем здесь сто пудов?

– Ну, во-первых, потому, что там будет все правдиво и проверено. А во-вторых, при чем здесь «Тын-ц»?

– Какой «Тын-ц»?

– Журнал есть такой «Тын-ц», все малолетки от него в восторге. А еще есть «Отвертка». Слышал про «Отвертку»?

– Про «Отвертку», допустим, слышал.

– Ну, вот. Ты же не удивляешься, почему «Отвертка». И никто не удивляется. А все читают.

– А нас будут читать? Как ты думаешь?

– От нас зависит, больше ни от кого.

Они еще долго спорили, потом еще выпили шампанского, опять ели блинчики, потом пили чай, потом немного даже потанцевали, тесно прижавшись друг к другу.

Это была «Here, There And Everywhere» Битлз. Димону было приятно, что она уже закачала своих любимых битлов в новый телефон. Они поделили наушники, и музыка проникала в них одновременно.

Димон раскачивался под эту музыку, зарывшись в Женины волосы, и думал, что «Here…» это лучший медляк в его жизни, что никогда еще ни одна музыка так не уносила его по своим волнам. Он хотел сказать об этом Жене, но вовремя спохватился, решив не рисковать: слово «медляк» ей тоже могло не понравиться.

Что-то в нем тоже было мерзкое. «Медляк». Какое-то среднее арифметическое между словами «мерзость», «подлянка» и «слизняк».

Потом шампанское кончилось, и наступила ночь, потому что они погасили большой свет и оставили только синий ночник под потолком.

И осталась в ночи только Женины густые душистые волосы, только ее прохладные руки у него на спине, только ее нежный шепот и стук колес…

Субботним утром, когда они, завтракали в купе бородинским хлебушком и душистым сальцем, запивая все это крепким, сладким чаем, Петрович за рулем своей Субару мчался по Ленинградке на север. Там, на берегу водохранилища вдалеке от Москву, в неприступных тверских лесах находилось поместье Кудрявцева.

Еще стояли сумерки, но уже ясно было, что денек будет веселый и солнечный. Несмотря на субботу и раннее время Ленинградка была уже забита машинами, и нормальная дорога начиналась только после Клина.

Проехав Конаково, Петрович свернул с Ленинградки и еще больше часа ехал по сельским дорогам, пока не уперся в тупик, дальше дороги не было.

Деревенька, стоявшая в этом захолустье, не производила впечатление заброшенной. Два десятка домов были отстроены недавно, по толстым жестяным трубам можно было догадаться, что в деревне есть газ, а значит, и возможность жить круглый год. В одном из крайних домов Петровича уже ждали: хозяин открывал ворота и придерживал за ошейник рослую кавказскую овчарку.