Сладкий сон, ровно мёда испил. Потом сон перенёс Ивашку в Новгород к отцу, Доброгосту, и матери. Ивашка знает, мать — покойница, в последний раз видел её живой, когда с ушкуйниками подавался на промысел...

Утром, едва пробудился, Зорька спросила:

— Ты чему во сне улыбался?

— Тебя с малым Ивашкой видел, радовался.

Зорька рассмеялась:

— А я вот думаю, отчего мужики не рожают? По справедливости ли?

Ивашка поднял брови.

— Эвон ты о чём! Тогда мужик бабой был бы да не в штанах, а в сарафане хаживал, — ответил он и обнял Зорьку.

Ольге едва пятнадцать исполнилось, как стала она женой князя Игоря. В ту пору браки на Руси зачастую были ранними, равно как и в европейских странах, и на Востоке. Мог ли Олег забыть, как привёл в дом первую в его жизни женщину, Лауру, и сделал её своей женой? Тогда ему исполнилось четырнадцать лет, и он взял Лауру на меч из горящего, поверженного города...

В свои четырнадцать лет Олег уже достаточно познал цену жизни, мечом и стрелой вершил судьбы людей.

Лада стала его женой, когда ей исполнилось пятнадцать лет, была такая же, как ныне Ольга, — молодая, красивая. Князь смотрел на Ольгу и видел Ладу, вспоминал Ладу, а чудилась Ольга. И ничего не мог поделать с собой. Не волен человек в своих чувствах. Приедет князь в Предславино, болью отзывается в нём смерть Лады, а Ольга словно исцеление в душу вносит.

С годами прибывает к человеку мудрость, но, случается, вдруг застучит сердце, как в молодости. Пожалуй, такое испытывал князь Олег, когда наезжал в Предславино. И тогда молил он Вотана и Перуна, чтоб разум не оставил его. Думал, пойдёт на ромеев и в сражениях, где рядом жизнь и смерть, отступит, позабудется любовь, возьмёт верх здравый рассудок.

И торопил время...

Нарядил Олег бояр к князьям и старейшинам славянских племён, дабы поспешали те по теплу с дружинами и ополченцами в Киев славы добывать. И был убеждён великий князь, что вся Русь отзовётся на его клич, ибо не сыщется такого русича, который к славе не тянется.

Живя в Предславине, Ольга не появлялась на капище, но волхвы не забыли о молодой княгине, и однажды, повстречав великого князя, главный жрец заметил Олегу:

— Отчего княгиня Ольга не ведает дороги к жертвенному огню?

— А ответь, кудесник, видел ли ты княгиню в Киеве? Но коли в том её грех, то прими от неё гривны и купи быка в жертву Перуну...

О том разговоре Олег не сказал Ольге. А она как-то зашла в камору к рабыне-гречанке. Всё было, как и прежде: на одноногом столике лежал крест, в углу стояла маленькая, писанная на дереве икона. Строго смотрел Бог на язычницу. Княгиню даже дрожь пробрала. Она спросила у Анны:

— Ты ему поклоняешься?

— Да, моя госпожа, это Сын Божий, — ответила Анна. — В церкви мы повторяем: «Благословенно царство Отца и Сына и Святого Духа».

— Но чем твоя вера лучше нашей? Наш бог — Перун, его мы славим, приносим ему жертвы, жжём огонь на капище. А чему учит ваш Бог?

— Богу единому поклоняются все: и иудеи и мусульмане, — но Праведной Троице только мы, христиане. Иисус Христос открыл нам, что Бог есть любовь.

— Но что он говорит о любви человеческой?

— «Любовь человеческая несовершенна», — говорит Бог. — Анна уловила, какого ответа ждёт Ольга, продолжила: — Разве не любовь соединяет людей? Бог учит: любовь там, где есть кому любить и кто любит.

Ольга хмыкнула, улыбнулась:

— Если твой Бог говорит так о любви, то он мне нравится.

— Не на всё я смогу ответить, моя госпожа, но если ты когда-нибудь обратишься в нашу веру, то твой духовный отец откроет тебе все таинства.

Теперь уже Ольга рассмеялась:

— Ты мнишь, я отступлюсь от Перуна?

Анна вздохнула:

— Бог нас рассудит, моя госпожа, но веру принимают, когда в ней укрепятся.

Княгиня задумалась, потом сказала:

— Я хочу побывать в Константинополе, и такое может случиться. Вот тогда ты покажешь мне ваши храмы. Они, верно, красивые?

— Наши храмы прекрасные, моя госпожа, ты в этом убедишься.

— По вашей вере, Анна, можно ли любить другого, если есть муж?

Гречанка заглянула в глаза княгини. В них затаилась печаль. Она не могла укрыться от Анны, и та нашлась, что ответить:

— То искушение, но, когда Магдалину винили в грешной жизни, Господь сказал обличителям: «Бросьте в неё камень, кто не грешен». И не нашлось такого, кто ответил бы: «Я без греха».

— Все люди грешны, Анна, и это хорошо, когда ваш Бог прощает их, — согласилась княгиня. — А наш Перун жесток, и волхвы под стать ему. Они настолько стары, что забыли, как любить, и сердца их обросли шерстью.

И ушла, так и не сказав, зачем приходила. Анна хотела спросить, когда князь пойдёт войной на Константинополь, но княгиня удалилась неожиданно. Гречанка терзалась мыслью: предупредил ли купец катапана, а тот базилевса? Ведь в пути купца ожидали многие опасности...