— «Усвоение впечатлений совершается в мозгу, мозг же у людей неодинаков».

«Для развития сильного, стройного ума нужно многое самому узнать и передумать, для образования же цельного характера нужно многое самому пережить и перечувствовать».

«Для желания нужно, чтобы предмет произвёл сначала впечатление на наш мозг, потому что нельзя же желать того, о чём не имеешь никакого представления».

«Ребёнок, обжёгшийся на огне, уже, вероятно, не потянется к нему снова». Шура, от вашей статьи веет библейской мудростью! — восклицает Марсианин.

— Тише, — шепчет Шура, умилённая его похвалой. — Вы разбудите ребёнка.

Карл приближает губы к её уху:

— Ваше имя останется в веках. Вас будут называть вторым Песталоцци.

Шура краснеет и отворачивается. Губы Марсианина касаются её губ. Медленно тикают ходики на стене детской.

— Идём в другую комнату, — тихо произносит Карл, прерывая долгий поцелуй.

— Я не могу оставить больного ребёнка, — говорит Шура, выключая ночничок.

После нескольких суток лихорадки ослабевший ребёнок спит крепким сном. Его чуть учащённое дыхание совпадает с дыханием влюблённого и благодарного Марсианина.

— Владимир совсем замучил меня своей беспричинной ревностью, — жаловалась Шура Зое. — Как он не может понять, что я люблю только его одного.

— Он тебя не понимал никогда, но теперь, после того как ты осуществила свою мечту и стала писательницей, ты можешь устроить свою жизнь по-своему.

Статья Коллонтай «Основы воспитания по взглядам Добролюбова» появилась в первых числах августа 1898 года в ежемесячном легальном марксистском журнале «Образование», а тринадцатого августа поезд увозил Александру в далёкий Цюрих.

В вагоне она сразу почувствовала себя одинокой и с тоской начала думать о своём добром, нежном и любящем муже. Владимир в это время находился в командировке в Люблине и не знал, что она решила покинуть его. С Мишенькой она тоже не попрощалась: он гостил у родителей в Куузе. Сердце разрывалось на части, когда она видела перед собой его мягкие маленькие ручки, тянущиеся ей навстречу.

Ночью Александра горько плакала, обливая слезами твёрдую вагонную подушку, и мысленно звала мужа. За что я наношу ему такую обиду и такой удар! Ведь он не может не упрекать меня за то, что я бросила его и сына ради лекций какого-то профессора Геркнера! Владимир не поймёт, что ухожу я не только от него, но и навсегда порываю с той средой, которая мешает мне стать полезным человеком.

Александра не без страха понимала, что Владимир не будет годами ждать её возвращения. Она вспомнила про сестру Зои, красавицу артистку Веру Юреневу. Что, если он в неё влюбится? Становилось жутко и горько. В Вильно Александра чуть не выскочила из вагона, чтобы пересесть на люблинский поезд, который бы привёз её к мужу. Но это означало бы полный отказ от всех желаний и намерений. Такого случая порвать со своей средой больше не представится.

Александра решила написать Владимиру длинное и тёплое письмо тут же в вагоне. В письме она уверяла его, как горячо и глубоко она его любит.

Запечатав письмо мужу, Шура написала второе письмо — Зое. «Пусть моё сердце разорвётся от горя из-за того, что я потеряю любовь Коллонтая, — писала она подруге, — но ведь у меня есть другие задачи в жизни, важнее семейного счастья. Или я до конца своих дней буду только матерью и женой, буду заботиться о сыне, и мне не будет никакого дела до того, что миллионам его маленьких сверстников худо; буду любить мужа и считать, что не моё дело бороться за свободу и справедливость, было бы только мне хорошо; или я пойду, куда зовёт меня совесть».

На пограничной станции Вержболово Александра отыскала почтовый ящик. Когда она услышала, как оба письма ударились о дно ящика, сердце её сжалось, она поняла, что пути к прежней жизни отрезаны.

Поезд прибыл в Цюрих в девять утра. Александра вышла на привокзальную площадь и огляделась. Перед ней размеренно текла жизнь незнакомого города. По тротуарам неторопливо двигались пешеходы, звенели трамваи, лошади, запряжённые в изящные экипажи, гулко постукивали подковами о брусчатку мостовой. Светило тёплое августовское солнце.

Однако состояние тревоги не покидало Александру. Почему она бросила преданного мужа и четырёхлетнего сына? Чтобы оказаться в этом чужом городе? Господи, зачем? Вернуться! Купить обратный билет и сегодня же уехать в Петербург!.. Нет, сперва надо успокоиться, ещё раз всё как следует взвесить.

Она сдала вещи в камеру хранения и перешла площадь. Здесь начиналась улица роскошных магазинов — Банхофштрассе. Александра знала: в каком бы подавленном состоянии она ни находилась, прогулка по магазинам всегда успокаивала её. Причём для возвращения душевного равновесия совсем не обязательно было что-то покупать, достаточно лишь внимательно разглядывать витрины.