Так что, максимум, что могли привезти с собой люди Педро — это какой-то сброд. Конечно, и сброд может быть опасен, например, своей непредсказуемостью, но всё же, бороться со сбродом было немного проще. Сброд точно не притащит с собой пару танков на антигравитационной тяге, или, например, имперский шагоход. Хотя, конечно, у сброда может «хватить ума» притащить «грязную бомбу» и рвануть её в черте города. Так что, то, что люди Педро могли привезти с собой каких-нибудь отморозков, вовсе не делало нашу жизнь проще.

Тем не менее, прошло уже несколько дней с момента казни Педро, но пока что ничего не происходило. Каждый корабль, прибывающий на Землю проверялся, но ничего подозрительно, ни среди груза, ни среди пассажиров, на борту не было. Это-то, как раз, было и неудивительно — поток контрабанды всё равно имел место быть, несмотря ни на что. Но — что ввозили контрабандой на Землю? Несколько видов алкоголя — в особенности, те сорта, на которые с какой-то радости были введены бешеные акцизы, несколько видов шоколада — по той же причине, да ещё кое-какие мелочи. На Землю совершенно точно никто не вводил спайс и глиттерстим — единственный контрабандист, у которого хватило ума до такого додуматься, сейчас копал редкоземельные элементы на Меркурии. Условия там, к слову, были тяжёлыми, так что это полностью отбило желание сделать деньги таким способом. У Земли была одна из самых лучших систем слежения за космическим движением в секторе. Особенно хорошо её «довели до ума» во время вторжения вонгов. Теперь же эта система, в основном, использовалась за контролем ближнего пространства.

Вообще, Земля была открыта для космической торговли, с импортом и экспортом и прочими сферами новореспубликанской экономики проблем не было. Единственное — Земля не имела никаких дел с хаттами. Хотя хатты и работали с Новой Республикой, на Землю им хода не было. Сначала хатты подавали жалобы в Сенат Новой Республики. Сенат вызвал «на ковёр» посла Земли, Ивана Пастухова, после чего сенаторы спросили — что это за имперские замашки? Пастухов ответил, что с хаттами, которые контролируют больше половины космического рынка наркотиков, Земля ничего иметь не будет. Некоторые сенаторы, от планет, которые имели неплохие доходы от торговли спайсом и глиттерстимом, начали требовать ввести санкции против Земли. Но на сторону Пастухова встали несколько сенаторов от других планет, в частности, каамаси Элегос А’Кла. Тот оценил то, что Земля против наркотиков. После того, как А’Кла высказался, к нему примкнули многие политики, ведь каамаси пользовался уважением.

А на Земле, тем временем, дела шли своим чередом. Сейчас мы изо всех сил работали над Афганистаном. Нет, не «утюжили» его с орбиты, а просто думали, как ликвидировать производство наркотиков там, желательно, не прибегая к тяжёлой артиллерии. Изабелла де Круа, например, советовала, договориться с местными авторитетами — на предмет того, что выращиваться мак для того, чтобы делать из него героин — теперь очень плохое решение. А продавать этот героин кому-то — решение ещё более плохое.

Помимо всего этого мы тщательно мониторили все корабли, прибывающие на Землю. И всё же, облажались…

– Цель Вашего визита на Землю? — спросил офицер-таможенник.

– Съёмки документального фильма о работе Космической Полиции во время войны с Империей, — ответил статный молодой человек. — Моё оборудование в контейнере номер пять, оно прибывает на грузовом шаттле, вместе с моей съёмочной группой.

– Хорошо, следующий.

Через полчаса, с корабля, остановившемся на Земном терминале, прибыл грузовой шаттл. Пятеро подтянутых парней осторожно спустили по аппарели корабля контейнер, который был промаркирован, как «съёмочная аппаратура». Вместе с контейнером они вышли с территории космовокзала, где их, на небольшом грузовичке ждал Маркус Винсенто.

– Привет, Хуан, — сказал он, когда Мартинез забрался в кабину. — Вижу, ты с компанией?

– Точно, — ответил Хуан Мартинез. — Эти парни — одни из лучших, кого вообще реально нанять…

– Кто они?

– Бывшие имперские диверсанты. Были уволены со службы после того, как был подписан мир с Новой Республикой. Они отказались работать с новореспубликанскими «коллегами». Думаю, что нам они подойдут, как нельзя лучше.

– Ну, так-то ты прав, но, увы, Хуан, ты немного опоздал. Педро того… расстреляли. Всё производство пришлось ликвидировать — Космическая полиция озверела совершенно. Они зачистили всё, до чего только смогли добраться. Мы опоздали…

– Нет! Это тот капитан виноват? Так давай убьём его — и дело в шляпе! Нет человека — нет проблемы!

– Хуан, Хуан… Сейчас его нельзя убивать. Сейчас, если мы его убьём — мы сделаем из него мученика. Эти полицаи просто сметут нас в таком случае. Теперь он для нас совершенно недосягаем…

– Вообще-то, — тихим голосом сказал «корреспондент». — Его можно убить. Но сначала надо испортить его репутацию. Очернить его. Сделать так, чтобы никто и пальцем не ударил, даже, если мы будем убивать его на глазах у всего их гарнизона.

– Испортить репутацию Алексея Аряева? Это сложно…

– Как-как, Вы сказали, его зовут? — переспросил имперец. — Это Алексей Аряев?

– Да. А что — слышали о нём?

– Да. Это он стоял за тем пактом о мирном договоре между Империей и Новой Республикой. И Вы хотите его убрать?

– Да.

– Тогда мы всё сделаем бесплатно. Этот гад должен умереть…

Стоял неплохой июльский день. Жара на время оставила город в покое, и, несмотря на дождь, мы с Изабеллой де Круа ели шашлыки на крыльце нашего дома. Ну, как ели… Пока что жарили, по очереди держа над мангалом решётку. На столике своей очереди ждали небольшой тазик с салатом, который под шашлыки уходил просто мгновенно, и второй тазик — с замаринованным мясом. Мясо в решётке подрумянивалось, источая просто убойный аромат, я уже предвкушал, как я сейчас буду его есть, как вдруг заиграла мелодия вызова на моём комме. И, конечно же, это был шеф…