Миг, и она видит только пронзительные голубые глаза. Еще не соображает, кто перед ней. Через какие-то доли секунды скорее догадывается, чем понимает- это Роми. Они в комнате Алэя. И почти сразу сильный спазм сдавливает грудь, следом чья-то невидимая рука ледяными сильными пальцами сжимает горло. В голове звучит лишенный каких-либо эмоций голос. Не поймешь- мужской или женский. Бесполый, монотонный. Повторяет одну и ту же фразу, смысла которой Мира не знает. Силится разобрать слова, но все сильнее болит голова, все труднее дышать.

И вдруг становится легче, кажется, будто обдувает мягкий, ласкающий, летний ветерок, и тут же прорывается другой голос, мужской, знакомый, уверенный, зовет по имени. Это говорит Ллэр:

— Мира… Мира, слушай меня… Меня! Вернись на шаг… Вернись к Алэю…

Мира послушно возвращается. Удается не сразу, но потом словно отматывает назад события, перед глазами мелькают нечеткие картинки. Наугад останавливается.

В комнате тишина. Роми, Алэй испуганно смотрят на нее.

— Ты что натворила? — спрашивает отец Ллэра.

— Не я… Это вирус… Так… — говорить сложно. Пытается сглотнуть, не помогает. — Так уже было… Там… Дома… — почти шепотом заканчивает Мира. И снова начинает задыхаться.

Почему-то сейчас тревожит только одно- что Ллэр узнает, почему она не осталась, почему попыталась сбежать от Роми и Алэя.

— Молодец, — снова слышится голос Ллэра. — Молодец… еще чуть-чуть. Шаг за шагом, хорошо? Не торопись, и будет не так больно… Дыши.

Он не говорит больше, но Мира понимает- Ллэр не знает, почему ей и сейчас больно. Эта память- всего лишь отпечаток, она не должна переживать все снова и снова так же, как и в первый раз… Она должна лишь наблюдать. Но чувствует все, и все передает ему. Ллэр совсем немного растерян, обеспокоен и в то же время- он уверен, что все получится, бояться нечего. Надо лишь шаг за шагом, секунда за секундой разматывать спираль времени, показывая каждый миг…

Мира осторожно прикасается к прошлому.

Следующая секунда там в комнате наполнена одиночеством. И страхом. Кашель мешает соображать, и только одно навязчивое желание- убраться. Как можно дальше. Туда, где никто не найдет. Где не будет Ллэра и жалости в серых любимых глазах.

— Но почему- Самар? — спрашивает Ллэр. Не у Миры, у памяти. И у того, что все время оставалось за гранью, у тонких нитей, которые пеленают ее, как куклу, и тянут куда-то.

Бесполый голос монотонно что-то говорит. Сопротивляться не получается. Еще миг, и залитая солнечным светом комната в Замке атради сменяется зеленой поляной. Перед ней одноэтажный домик, вокруг лес. Ни души. Дверь распахивается.

Сколько лет человеку на пороге- не понять. Даже внешне: на лице юноши глаза старика.

Но Мира теперь эхом узнает то, что недавно выяснил Ллэр- самому старому атради больше тридцати тысяч лет.

Вероятно Самар почувствовал чье-то присутствие. Он удивленно смотрит на Миру. Она испуганно таращится на него. Не успевает ничего сказать, сделать… Цепенеет от ледяного холода. Необъяснимого, потому что с неба светит раскаленное солнце, под ногами зеленеет трава, за спиной атради- горшки с цветами.

— Что тебе надо? — бросает Самар.

Мира улавливает недоумение Ллэра: самый старый атради не удивлен гостье.

— Ты знаешь сам… — она покорно озвучивает, что требует произнести все тот же голос в ее голове.

— Этого не будет!

— Тогда Тмиора тоже. И таких тварей, как вы! — повторяет следом Мира. И ни капли не сомневается- голос в голове не шутит.

Голову словно сдавливают тиски. Память сопротивляется. Хозяин голоса не хочет, чтобы она добралась до сути, чтобы узнала все. Он не может знать, что сейчас за всем подглядывает Ллэр, но ему, видимо, не сложно было предположить, что рано или поздно атради доберутся до ее разума, попробуют вскрыть. Наверняка перестраховался, и теперь блоки, защита одна за одной срабатывают, пытаясь убить.

Мире кажется, что еще немного- и она потеряет сознание. Но в этот момент, здесь, сейчас, в реальности, Ллэр перестает сжимать ее руки, ладони поднимаются к ее голове, пальцы ложаться на виски.

— Я сильнее, — уверяет он Миру. — Веришь? Я- сильнее. Я не позволю до тебя добраться.

Он раскрывается, позволяя прикоснуться к его энергии, взять ее себе.

Мира кивает. Конечно, она верит. Сначала осторожно, потом все смелее пользуется согревающим живительным теплом. Вместе с ним приходят картинки из памяти Ллэра.

В темноте кажется, что там, где они находятся, ничего нет. Только низкий каменный алтарь и свеча, стоящая позади него. Черно-красные стены украшают странные не то объемные рисунки, не то лепные надписи, мерцающее пламя заставляет их отбрасывать тень, делает еще необычнее, даже пугающими.

Такое место подошло бы для какого-нибудь мрачного демона, но Ллэр, а вместе с ним и Мира, знают: местные верят, здесь обитают добрые духи, время которых- ночь. В этом мире у Добра черный цвет, который помогает им скрываться от захватившего день Зла. Вот уже почти пятьсот лет здесь все наоборот.