— Мы никого не отлавливаем, — перебила Роми. — Мы свое заплатили. Те, кто погиб- знали, на что идут. Мы все- знали. Тебя там не было, ты не сможешь понять. Я не знаю, откуда ты все это узнала, но информация- совсем не то, что лично пережить сначала тысячелетнее заточение, голод, все грани сумасшествия, агрессии, апатии, потом- надежду и неизвестность. Незнание, кто выживет, а для кого не хватит энергии нового мира! — голос еще не срывался на крик, но близко подходил к этому. Злость захлестывала, лишала способности думать. Она не желала оправдываться перед Таль. Ни перед кем. Это была цена и их выбор- заплатить. Они могли погибнуть все, гарантии не было, но решили рискнуть, и не актарионке их судить. Еще меньше она хотела вступать в спор относительного того, что они помогали другим стать атради. Выбор всегда за человеком. — Мы- ошибка? А не решение Содружества? Не ваше всеобъемлющее категорическое превосходство? Не ваше право сильного навязывать свой взгляд тем, кто слабее, но все же достаточно смел, чтобы пойти дальше? Тлай предложили, их послушались. Но если бы и нет, ядро Содружества, вы- Тлай, Актарион и Виль’лари- подмяли бы под себя всех недовольных, верно? Платить заставили вы. Ты и тебе подобные. Чем существование доа грозило мирозданию? Этих доа, предков моих и Адана! Ничем, только вы не хотели лишнего беспокойства, забот. Проще наказать всех, чем только виновных. Проще обозвать виновными каждого, кто не соответствует вашим критериям!

— Нашим критериям? — Таль равнодушно качнула головой. — Содружества давно нет, Роми. Я не имею к нему никакого отношения. Прошло много тысяч лет, — она холодно улыбнулась. — Понимаю, тебе трудно осознать. Для тебя все началось еще тогда и никак не закончится. Могло бы закончиться сегодня, если бы не глупая ревность Ади…

— Ли, ты пыталась найти Ллэра, чтобы предупредить? — оборвал Адан, не давая Роми разразиться новой тирадой. Шагнул вперед, развернул Таль лицом к себе:- Не смогла и пришла сюда, потому что знала, что будет, да?

— Откуда, по-твоему, я могла знать?

— Оттуда же, откуда знаешь все это!

— Я знаю, потому что мой отец был доа! — женщина легко высвободилась, хотя Адан держал ее крепко. Наклонилась, подхватила туфли с песка. — Я буду ждать, где всегда. Нам надо поговорить… Кое-что решить, Ади. И лучше наедине. Согласен?

Тот лишь неопределенно мотнул головой. И прежде, чем до Роми по-настоящему дошло, что только что заявила Таль, прежде чем успела снова раскрыть рот, новоиспеченная доа уже исчезла.

— Черт бы тебя побрал, Ли… — сквозь зубы пробормотал Адан. Рухнул на песок спиной к ним, наклонился вперед, обхватывая согнутые колени.

Черт бы ее побрал, согласилась Роми. Черт бы побрал слова, что задели за живое, воспоминания, от которых болела голова, страх, что лишал способности здраво мыслить, эмоции, что заставляли чувствовать себя снова девчонкой, за которую решила все упрямая мать, а потом бросила расхлебывать. Для нее все, действительно, так и не закончилось, и опыт прожитой вечности сходил на «нет», затмеваемый растерянностью.

Роми легонько стиснула ладонь Алэя. Ощутив ответное пожатие, невесело улыбнулась, чувствуя, как растворяется злость, и появляется усталость. Захотелось точно так же сбежать, только не ждать, чтобы решать, а наоборот- все забыть, или хотя бы, как Адан, упасть на песок. А потом уткнуться носом в колени и разревется, как ребенок.

— Тмиора больше нет, — очень тихо сказала она. — Или очень скоро не станет. Как когда-то не стало Тайко… Был бы здесь сейчас Ллэр, он бы цинично пошутил, что одной проблемой меньше.

— Иногда ты о нем думаешь хуже, чем я, — чуть слышно усмехнулся Алэй.

— Но с ним все в порядке?

— Он не на Тмиоре. В этом я уверен.

Роми кивнула. Большего он и не мог знать, хотя в любой момент был в состоянии отыскать Ллэра, где бы тот ни находился, и сколько бы ни прошло времени с последней встречи. Уникальная, единственная в своем роде связь атради…

Она выпустила руку Алэя, потом приблизилась к Адану, неспеша опустилась на песок в стороне. Хотела что-то спросить, но вместо этого сказала:

— Привет… — и почему-то почувствовала себя ужасно.

Он не ответил. Она помолчала.

— Ты тоже считаешь, что мы должны были умереть от чувства вины в качестве расплаты за самоуверенность?

На этот раз Адан ответил, хотя не сразу.

— Я считаю, что я- идиот, потому что… — он осекся. Поднял голову, встретился с Роми глазами. Взгляд изменился. Вместо тотальной растерянности- лед отчуждения, словно за долю секунды между ними появилась невидимая, но очень прочная стена. Не та, что превращала их в смертельных врагов, но та, что не позволяла оставаться друзьями. Адан выпрямился, горько усмехнулся. — Нет, я не считаю, что ты должна была умереть. На твоем месте я бы не торопился прыгать в пекло, а постарался выжить. Ты сделала свой выбор, — и тише добавил:- Это не делает тебя лучше в моих глазах. И хуже тоже. Ты такая, какая есть. И ты не виновата.

— Я такая, какая есть… — повторила она, оглянулась на Алэя. Тот не спешил подходить к ним, но не отворачивался. Роми не рассказывала ему о том, что почти произошло здесь, в Бэаре, на скале. Но не потому, что хотела скрыть или сожалела. Просто так вышло. А теперь она никак не могла понять, насколько это имело значение для нее, и будет- для Алэя. Снова глянула на Адана, все-таки сказала:- Прости…

— За что конкретно ты просишь прощение? За то, что было, или наоборот- чего не было и уже не будет? Или так… на всякий случай? — ухмыльнулся мужчина.