Всегда. Даже тогда, когда и не знала еще Алэя. Не подозревала, что Плешь приведет к ней человека, чувство к которому не исчезнет с веками. Даже когда они не были вместе, когда избегали друг друга, не виделись годами, когда их жизни переплетались с чьими-то другими. Когда уходила страсть, и оставалось лишь ни с чем несравнимое тепло. Когда захватывала злость, граничащая с ненавистью. С желанием вычеркнуть, вырезать. Забыть. Всегда. Это было больше, чем принадлежность кому-то, больше, чем единение, чем родство. Сразу все и что-то совсем другое. Ее маленькая, личная вечность, которая не имеет никакого отношения к времени.

И все-таки, несмотря на все это, она могла бы сейчас сказать Адану, что не знает, как бы оно могло быть уже с ним. Что желание, которое вспыхнуло здесь, в этой самой комнате, когда она вдруг поцеловала его в ответ на предложение удивить- оно не исчезло, никуда не делось и вряд ли денется. И если он сейчас прикоснется- она ответит. И тогда они точно зайдут дальше. Теперь уже никакие Гончие не помешают.

А потом- она не будет испытывать вины перед Алэем. Но перед ним, Аданом, — да.

— Думаешь, это наш последний разговор?.. — почти шепотом проговорила она.

— Надеюсь, последний. И не только разговор, но и встреча. Нас больше ничего не связывает. И не связывало никогда, — он поднялся с кресла. Прошелся к окну, остановился спиной к ней. — Уходи. И никогда больше не приходи.

Некоторое время Роми смотрела ему в спину, все так же сидя в кресле. Ей казалось, что в голове не осталось ни одной мысли или что их там целая тысяча, миллион. Что они толкутся, вытесняют друг друга, мечутся хаотично и этому не будет конца. Если только она не уйдет, не послушает Адана, облегчив тем самым им обоим жизнь. Или не сделает по-другому, усложнив все еще больше.

Она должна была бы уйти, но не получалось. Встала, подошла к нему. Протянула руку и почти прикоснулась. В последний момент отдернула, сделала еще шаг- теперь уже в сторону, замерла рядом с ним.

— Значит, ты уверен, что Миры- больше нет? — тихо заговорила, будто и не было ничего сказано до этого.

— Я уверен, что не чувствую ее, — не оборачиваясь, ответил Адан. — Учитывая, что там творится, вряд ли Мира решила просто уединиться.

— Может, что-то изменилось. В структуре мира, Тмиор окончательно стал Фахтэ, лава фонит, или наоборот, обратная трансформация превратила планету во что-то еще, новое, третье… Может, то, как ты ее чувствуешь- это те же наши метки и… они стираются. Достаточно мощного всплеска и все.

— И как? — он обернулся к ней. Саркастически изогнул бровь, ухмыльнулся:- Получается?

— У тебя, я вижу, обратное получилось легко! — в тон ему ответила Роми. Добавила:- Я должна верить. И я верю. Это же Мира. Она- особенная.

— Я не о Мире.

— А я о ней.

— Хорошо, давай о ней, — Адан рассмеялся. Неожиданно легко, естественно. — Я верю, что Мира- особенная. Но я знаю, где и с кем ей пришлось иметь дело. Я вот с одной упрямой стервой никак не могу справиться, а там- сотни, если не тысячи таких, как ты.

Роми непроизвольно улыбнулась.

— Тысячи, скорее всего. Мы не вытащили и пятисот. Но они ее не тронут. Максимум- не послушают… Она справится. Вот увидишь.

— Угу. Расскажешь все это Ллэру, когда он очнется, — Адан отвернулся. Снова уставился в окно, за которым почти стемнело.

— Она сама ему все расскажет. Вот увидишь. Можем заключить пари.

— Еще одно «вот увидишь», и я окончательно поверю.

Роми хмыкнула, помолчала. Как бы там ни было, во что бы он ни верил…

— Адан, посмотри на меня, — он медлил, потом все-таки повернулся. Замер, пристально глядя в глаза. Роми заговорила, тихо, торопливо:- Я знаю, что не смогу убедить тебя. Я никогда этого не умела, но… Это не твоя вина, не вина Таль, что Мира там. Не моя и не Ллэра. Мы, может быть, все виноваты в том, что вся ситуация сложилась именно так. Даже без «может быть». Но в том, что она пошла- никто. Она должна была, только так. И если бы Таль ей соврала… Если бы Ллэр попытался не пустить… Если бы ты связал ее и не знаю, что еще… — покачала головой. — Я не смогла наладить с ней контакт, и ты, да и остальные, не верите, что мне не все равно. Но я знаю одно точно- она не глупа. Может быть, самоуверенная, нахальная и упрямая, может быть, безрассудная, но… никак не глупа. Мира жива. А я… — Роми перевела дух. — Я, кажется, сейчас сделаю то, что…

Ей надоело бороться. Роми подалась вперед, потянулась. Поцеловала.

Он, конечно же, ответил. Обнял, прижал к себе. На миг отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. Улыбнулся так, словно не просто ожидал этого поцелуя, а был уверен- это обязательно случится. Это и не только. Рано или поздно.

Снова поцеловал, прижимая к стене. Его ладони скользнули вниз, стянули с ее плеч блузку, с силой сжали запястья, поднимая вверх, над ее головой. Адан наклонился вперед, едва касаясь губами щеки, нагнулся, нежно целуя шею. Одной рукой продолжал удерживать ее ладони, другой ласкал обнаженную грудь. Какие-то считанные секунды, мгновение, и осторожные поцелуи стали настойчивей, движения- смелее. Горячие пальцы Адана жадно касались ее тела, подчиняли, словно боялись не успеть. Не удержать, не почувствовать, потерять, и теперь уж точно навсегда. Срываемая одежда посыпалась к их ногам, они сами- рухнули следом, прямо на прохладный паркет.