Когда нам с Дженни становилась совсем невтерпеж, мы прятались в самую отдаленную комнату дома, где и давали волю теснившим наши сердца чувствам. Удивляюсь, как мы не сошли тогда с ума!

На третий день нашего кошмарного для нас самих обмана Дженни не надолго куда-то вышла из той комнаты, которая хранила страшную тайну, а я, едва сознавая, что делаю, машинально исполняла свои «обязанности»: хлопала руками по подушкам, гремела посудой и болтала разный вздор, будто разговаривала с пациенткой.

Когда я вернулась к пациенту, он, как всегда, с лихорадочною торопливостью осведомился о жене.

— Слава богу, настолько уж хорошо, что она сейчас попросила меня позволить ей самой немножко почитать. Доктор предвидел вчера эту просьбу и разрешил ей, — немилосердно лгала я, стараясь быть «веселой».

— О, если так, то нам сегодня можно будет подольше побеседовать! — обрадовался вдовец и, приподнявшись, оживленно крикнул жене, чтобы она берегла глаза и лучше поговорила бы с ним, чем читать какой-нибудь вздор.

Ответа не последовало. Вместо него из соседней комнаты дохнуло безмолвием, — не тем безмолвием, которое только молчит, а тем, которое имеет свой собственный голос. Не знаю, понимаете ли вы, что я хочу сказать этим? Если бы вы провели столько же времени, как я, между мертвецами, то поняли бы.

Я бросилась в комнату «выздоравливающей», будто бы узнать, почему нет ответа. Вернувшись, я шепнула ему: «Уснула. Книга на полу». Он ничего мне не сказал, но глаза его бросили на меня чисто инквизиторский взгляд.

Ночью, когда пациент кое-как заснул, мы с Дженни стали совещаться, как быть нам дальше.

— Одна надежда на Бога, — говорила со вздохом Дженни. — Мы ничего больше не можем сделать. Мы рассчитывали, что он за эти три дня настолько окрепнет, что будет в состоянии узнать правду, а он, наоборот, все слабеет и слабеет. Открывать ему сейчас ничего нельзя: это убьет его.

Остановившимися от ужаса глазами мы смотрели друг на друга, недоумевая, как выйти из страшного затруднения. Но судьба решила нашу нелегкую задачу по-своему.

В доме было так тихо, что ясно слышалось тиканье маленьких часов. И вдруг среди этой тишины раздался крик… Нет, это был не крик, таких криков никогда еще не вырывалось из человеческой груди. Я слышала человеческий голос во всех его наисильнейших напряжениях, — голос страдания, горя и радости, и сделалась к нему равнодушна. Но молю Бога, чтобы мне никогда больше не слышать того вопля, который издала в своей муке человеческая душа. Этот вопль пронесся по всему дому, потрясая его основы, и замер, но мы две бедные женщины долго стояли, как окаменелые.

Наконец, когда мы настолько пришли в себя, что были в состоянии взобраться наверх в жилые комнаты, то прежде всего заглянули в комнату пациента. Его беспорядочно раскинутая постель была пуста. Мы бросились в соседнюю, дверь которой стояла настежь, и нашли молодого вдовца лежавшим поперек тела жены. Прижав ее голову к своему сердцу, он тоже последовал за женою в лучший мир…

Несколько времени сиделка просидела молча, уставившись в огонь померкшими глазами.

— Вам следовало бы написать свои наблюдения, — заметил я. — Они были бы очень интересны.

— Вы думаете? — возразила она, мешая огонь угольными щипцами. — Нет, я ничего не стану писать… Кто видел и испытал то, что видела и испытала я, тот не решится описывать этого, чтобы не бередить своих затянутых временем ран и не тревожить чувствительных сердец читателей.

Спор наш продолжался. Я предложил женить нашего героя-злодея на дочери местного аптекаря, девушке с благородным характером и чистой душой и пояснить, что эта девушка была очень дружна с нашей главной героиней и смиренно преклонялась перед ее внешними преимуществами.

Браун не соглашался на эту комбинацию, находя ее неестественной и невероятной.

— С какой же стати ему жениться непременно на ней? — спросил он.

— Да просто по любви, — пояснил я, — той любви, которая одинаково горит ярким пламенем в груди честного человека и закоренелого злодея.

— Да ты что задумал писать, — горячился Браун, — трактат моральной философии или легкую занимательную повесть? Ну? подумай, какую же привлекательность для избранного нами героя может иметь эта девушка?