– Это были всего лишь эмбрионы. Наука требует жертв.

– Я слышал вы продавец, а оказалось фашист.

– Я открою вам тайну, никаких аборигенов на Марсе -2 не существует, планета необитаема, по крайней мере, была заселена простейшими. Люди-кошки это наш тупиковый опыт. Были и другие уродцы, но тех мы уничтожили. А этих, какой - то идиот спас, высадил на Марс-2.

– У Маршала была такая догадка.

– Генерал, хватит дискуссий. Мне нужны коды от склада оружия. Никто кроме вас не знает. Это ваша радужная оболочка глаз? Отпечатки пальцев? Или вашей женушки и дочки? Думайте, время до утра.

Генерал закрыл глаза и сделал вид, что спит.

Он хотел быть уверенным что Уля и Миа в безопасности. И от людей Маршала, и от Дрона.

А на Марсе -2 Уля сидела и учила дочку читать. Она услышала шум подъезжающего автомобиля, но не вышла навстречу, была обижена на мужа.

Но шаги были не его, и Уля, быстро спрятала дочь под стол, сказав, что будут играть с папой в прятки.

Человека вошедшего в комнату знала вся колония, Маршал положил перед растерявшейся женщиной поводок Пима.

– Я сожалею, они оба были настоящими солдатами.

Сначала женщина не поняла, о ком он говорит - « оба», потом до нее дошел страшный смысл этого нежданного визита.

– Благодарю, Маршал.

– Мы за него отомстим.- Сказал тот, и, повернувшись на каблуках, чеканя шаг, ушел.

– Мама, а где папа?- Миа, вылезла из-под стола.

– Папа улетел на новую работу.

– И Пим с ним? А мы остались?

– Остались, - повторила за дочерью Уля, но плакать при дочери не стала.

Ночью ей снились кошмары: то Рэм в плену у Маршала, то у аборигенов, людей-кошек.

Утром с ужасной головной болью она оставила Мию соседям, села в электромобиль и поехала к дому Администрации колонии, наивно надеясь встретить там Маршала. В администрации на нее смотрели сочувственно, местная радиостанция уже предала некролог о гибели генерала, но где и когда ей отдадут его тело, ей ответить не могли.

Тогда Уля поехал в училище.

Огромный портрет мужа на стене в вестибюле, на нем Рэм в военной форме, молодой и рыжий.

На сваренной из алюминиевых трубок конструкции лежал закрытый гроб, обитый камуфляжем песочной окраски.

Почетный караул, траурная музыка, венки из сорго.

Секретарь мужа, подбежал к ней бегом и, отдав честь, прошептал осипшим от волнения голосом: « В двенадцать ноль- ноль ждем маршала».

Уле принесли стул, но на просьбу открыть гроб, ответили отказом.

Маршал приехал вовремя, он видимо не ожидал увидеть здесь Улю, задержался, но все же подошел к ней и даже пожал руку.

Она пожаловалась, что ей не дают проститься по обычаю, поцеловать последний раз в лоб, коснуться рук.

Маршал холодно посмотрел ей в глаза и коротко ответил – Это невозможно.

Дальше она ничего не помнила, потеряла сознание, очнулась уже дома, женщина в белом халате сидела около кровати и читала книжку.

Увидев, что Уля проснулась, погладила по голове, словно маленькую девочку.

От этой простой ласки, Уля, наконец- то заплакала, под сердцем впервые зашевелился малыш. Она плакала и улыбалась одновременно. Врач протянула ей стакан с успокоительным, но Уля отказалась. Ей действительно стало легче: от слёз, от того, что их с Рэмом ребенок скоро появиться на свет. Она назовет его Рэмом, и никак иначе.

Она попросила привести ей Мию, и теперь они спали на широкой кровати вдвоем. Уля не могла оставаться одна, это было невыносимо.

От того, что на не видела мужа мертвым, он казался ей живым, просто действительно улетевшим по делам, может искать другую планету, более похожую на покинутую ими, родную.

Генерал, откинувшись на полке – кровати, лег, вытянул ноги. Он был закован в кандалы, но спать ему не давали мысли о будущем.

Чудовища вырвались на свободу, и убить их напалмом, вряд ли получится. Может они выживут, и мутируют так, что придется искать другую планету. На это уйдут годы, а он не молод. Дети, лишенные солнца, воздуха, и чистой воды. Мальчики для войны, девочки для родов. Он представил, что его Миа, его кровиночка, вырастет и станет женой и матерью, а потом придет, такой вот врач, и изуродует ее тело и душу. Сможет ли он, генерал, защитить ее? Нет, если это уже будет одобрено системой. А как он, отец, будет жить после этого?

И генерал сделал свой выбор.

Сначала Дрон пришел один, потом был вызван врач, но никакие сыворотки правды, иголки под ногти не смогли заставить Рэма Генриховича говорить.

Доктор, молодой ,пухлый, в огромных очках, даже заглянул в рот пленника, думая, что тот, словно ниндзя откусил язык.

Потом генерала мучили бессонницей.

Поставили стул посреди камеры, привязали скотчем, сверху на темя капала вода по капле в минуту, можно было сойти с ума, но он не сошел.

Его разбудила пощечина.