Шрифт:
— Спасибо, Гид! — сказал я ему на прощание. — Я тебя никогда не забуду.
А он остановился на тропке, словно бы понял меня, и вильнул кривым хвостом. Грустно вильнул и задумчиво. И долго смотрел мне вслед: не вернусь ли?
Юхан Смуул
Добрый Заступник моряков
Добрый Заступник моряков прибрал твоего отца в Атлантике. Не то чтобы прибрал, а от волны спас. Видит, устал человек, вымок, воюет из последних сил посреди холодной ночной Атлантики. Вот Заступник моряков и сказал твоему отцу:
«Воюй с волной до последнего. А потом я тебя приберу».
Увидела волна, что жертва от нее уходит, и зарычала на Заступника. Старая была волна: шла она промеж Исландии и Гренландии, да и застряла там — одним плечом за Исландию зацепилась, другим — за Гренландию, все бока об ледяные утесы ободрала. В дугу согнулась, на десять метров выросла, до того озлилась, что белая грива у нее выросла. Паршивая ночная волна. Белые космы разлохматила, катится, урча и рыча, в сторону Ледовитого океана. Знай идет себе и идет, широты так и мелькают, и гремит, как и положено греметь такой волне.
Отец же твой, дай ему бог здоровья на том свете, только что вахту у штурвала отстоял. Весь день рыбу солил и без того устал, а во время вахты чуть вконец не свихнулся от этой чертовой боковой качки, едва на ногах стоял. А над палубой леер был натянут, чтобы твой отец держаться за него мог: кубрик-то на самом носу находился. До последней точки твой родитель дошел и думал о тебе, но о матери — больше, потому как маму твою он полюбил раньше, чем тебя, но о тебе, сынок, он тоже думал и думал вот чего:
«Если сын мой всех букв не выучит, и моряк из него не выйдет и вообще никто».
Добрый Заступник моряков (он над Атлантикой взял тысячу небесных десятин для своих подопечных) кричит твоему отцу:
«Берегись, Андрус, волна!»
Но твой отец не услышал, слишком он измотался, а волна ударила сбоку и швырнула корабль, и отец твой не успел схватиться за леер. Маханула волна на палубу и снесла твоего отца за борт.
Понимаешь, сынок, может, и тебя смоет однажды за борт. Мужская дорога такая, что частенько и за борт уводит: главное дело — суметь на свой корабль вернуться. Сам я три раза тонул: в Атлантике, в Баренцевом море и в Немецком, но каждый раз на свой корабль возвращался.
Так вот, значит. Смыло твоего отца волной. Нырнул он в самый гребень, и понесло его. Но сердце у волны было холоднющим, как лед, и холод этот начал донимать твоего отца. Одежда на отце была тяжелая, но поскольку был он человеком большого ума, то стянул с ног сапоги и отдал их морю, стянул с себя бушлат и отдал его морю, снял с себя рубашку и простился с ней. А потом твой отец приустал и попросил Заступника моряков:
«Устал я, старик. Можно мне утонуть?»
Но Заступник приказал отцу:
«Нет, воюй! Воюй до конца!»
А твоему отцу стало уже тошно от холода, и очень он устал, и потому спросил он у Заступника:
«А когда же бывает мужчине конец?»
«Когда бывает конец, это мое дело. Главное, чтобы мужчина воевал так, будто меня и нет. Уж такой у меня закон для всех моряков».
И вот как только Заступник увидел, что отец твой больше не может, он и говорит волне:
«Отдавай Андруса сюда! Отдавай сейчас же!»
Но волна зарычала на Заступника:
«Не подплывай! Палец откушу! Узнаешь у меня!»
И Заступник схлестнулся с волной. Волна была могучая, и злости в ней тоже хватало, и она схватила Заступника за ноги и шарахнула его гребнем по голове. Так они дрались из-за твоего отца на границе Ледовитого океана, словно двое коршунов. Заступник был маленьким и очень юрким коршуном, а волна была черным коршуном с широкими крыльями, и крылья эти пересекала белая полоса пены. К тому времени, когда Заступник выдрал у волны твоего отца, сам он стал таким же мокрым, как и отец, и таким же усталым тоже.
И Добрый Заступник моряков сказал твоему отцу:
«Теперь, Андрус, махнем с тобой на небо. Я арендовал у бога для моряков тысячу десятин неба над Атлантикой. Оба мы, бедняги, устали, туда сейчас и махнем».
Волна внизу все еще рычала. Она даже остановилась от злости, и все остальные волны налетели на нее и всыпали ей по первое число.
Ты спрашиваешь, почему этот участок неба был над Атлантикой? Вот и отец твой спросил о том же у Заступника:
«Что ж ты другого участка не арендовал? Может, подешевле нашлось бы, да и к дому поближе».