Письмо Академии художеств Ф. В. Чижову, 1857 год

Портрет Ф. В. Чижова работы Э. А. Дмитриева-Мамонова. Рисунок 1840~х годов

Сам Чижов говорил о своей «удобоувлекаемости» — «начал (и оставил на двух-трех листах) арифметику для простого народа», «задумал большое сочинение истории человека», посещает лекции в медицинской академии. Впрочем, и сам читает — по кафедре чистой и прикладной математики.

В 1836 году Чижов напечатал и с успехом защитил магистерскую диссертацию «Об общей теории равновесия с применением к равновесию жидкостей и определению фигуры Земли». В 1838-м опубликовал новую работу: «Паровые машины. История, описание и приложение их, взятые из сочинений Пертингтона, Стеффенсона и Араго».

Однако, вспоминал И. Аксаков[3 Аксаков Иван Сергеевич (1823—1886) — публицист, редактор-издатель (журналы «Русская беседа»», «Парус», «День», «Москва»), создатель Московского Славянского комитета, председатель правления Московского купеческого общества взаимного кредита.], вскромное поприще ученого не могло удовлетворить этой деятельной, пылкой, разнообразно одаренной природы. Его влекла к себе жизнь, знакомство с людьми; ему нужно было применить к живому делу богатый запас воли и нравственной власти и утолить потребность своего сильного художественного инстинкта...»

«Дело литератора,— записывает Федор Васильевич в дневнике,— всего ближе ко мне...». Его статьи появляются в «Библиотеке для Чтения», «Сыне Отечества», «Журнале министерства народного просвещения».

В 1839 году Ф. В. Чижов переводит «Историю европейской литературы XV и XVI столетий» Галлама и издает со своими примечаниями.

Осенью 1840 года Чижов оставляет университет, уезжает на Украину, а потом — за границу «с целью заняться изучением истории искусств, как одним из самых... прямых путей к изучению истории человечества».

Из Рима (февраль 1843 года) Чижов писал:

«Нитью моего странствия по лабиринту жизни выбрал я искусство, то есть жизнь сердца; во-первых, в нем все яснее высказывается, потому менее подчиняется обстоятельствам, во-вторых, сами люди в нем благороднее...»

В эту зиму Чижов встретился с Гоголем, познакомился с Языковым, о чем вспоминал впоследствии:

«... в одном доме на Via Felice № 126. Во втором этаже жил Языков, в третьем — Гоголь, в четвертом — я.

Сходились мы в Риме по вечерам постоянно у Языкова, тогда уже очень больного,— Гоголь, Иванов и я. ...

Обложка книги Ф. В. Чижова о шелководстве

Обложка журнала «Вестник промышленности», основанного Ф. В. Чижовым в 1858 году

Обыкновенно кто-нибудь из нас троих — чаще всего Иванов — приносил в кармане горячих каштанов; у Языкова стояла бутылка алеатико, и мы начинали вечер каштанами с прихлебками вина. Большею частью содержанием разговоров Гоголя были анекдоты, почти всегда довольно сальные. Молчаливость Гоголя и странный выбор его анекдотов не согласовались с уважением, которое он питал к Иванову и Языкову, и с тем вниманием, которого он удостаивал меня, зазывая на свои вечерние сходки, если я не являлся без зову. Но это можно объяснить тем, что тогда в душе Гоголя была сильная внутренняя работа, поглотившая его совершенно и овладевшая им самим...».

Через Языкова знакомится со славянофилами, в 1843 и 1845 годах предпринимает путешествия по Балканам, встречается с лидерами славянского Возрождения Я. Колларом, Л. Гаем, Л. Штурмом... «Я всею душою отдался славянскому вопросу,— записал в своем дневнике,— в славянстве видел зарю грядущего периода истории; в нем чаял перерождение человечества...».

В конце 1845 года Чижов возвращается в Россию. Задумывает собственный журнал. В Москве — заочно уже известен, его печатали в погодинском «Москвитянине».

«Москва, Москва, все в ней матушке!» — пишет Чижов Александру Иванову.

Проездом через Москву к родным. В Озерово, что близ села Иванова. Оттуда письмо А. Иванову:

«...Москва приняла меня превосходно, но ничего не решила в отношении к ходу моей деятельности... Чтд скверно в Москве и вместе хорошо, это то, что там образовались в умственном мире партии: одни все видят в России (к ним по душе принадлежу и я), все находят в ней и ее старине (тут я немного тише) и сильно в душе враждуют с Европою. Другие все видят в Европе. Эти последние сильнее не собственными силами — средствами. Европа дает им способ обольщать люд Русский. Они в нескольких журналах набивают листы всем, что попадется в Европе, и этою кой-как подготовленною пищею кормят умственные желудки...».

Снова Москва. Разговоры о журнале — «сколько данных для деятельности, и никакой существенной деятельности». Беседы с А. Хомяковым... И. Аксаков вспоминал: «...примкнул к этому кругу уже вполне созревшим,— путем самобытного развития дойдя до полного тождества в главных основаниях и воззрениях...».

Правда, доброжелательный М. Погодин[4 Погодин Михаил Петрович (1800—1875) — историк, издатель «Москвитянина».], рецензируя «Московский литературный и ученый сборник», иронизирует над «славянофильством» Чижова: «Мы выпишем из статьи Чижова имена русских архитекторов в Риме: Бенуа, Бейже, Росси, Эпингер, Кракау, Монигетги, Барбе, Комбе, Пранк, Бравура, Нордек...».