Он забрал с собой папку и записную книжку и, вернувшись в отель, после некоторых колебаний набрал номер Олеси.

– Привет!

– Привет, – не слишком уверенно ответила девушка. – А кто это?

– Некто Рощин Кирилл. Ты меня не узнала?

– Кирилл… Нет, не узнала. Богатый будешь.

– А я уже! – рассмеялся он. – Вот, недавно приехал из Европы…

– Из Европы? Ты был в Европе?

– Ну да, в Англии, в Италии, в Швейцарии…

– Потрясающе! И как ты туда попал?

– Да так, заехал ненароком… – Леонид болтал по телефону, а сам словно наблюдал за собой со стороны и восхищался тем, как ловко, легко и непринужденно у него это получается.

– С ума можно сойти!

– Кстати, привез тебе по старой памяти кое-какие подарки.

– Спасибо, но…

– Так что есть повод встретиться! – продолжал он, не обращая никакого внимания на ее колебания. – Хочу пригласить тебя в спорткомплекс Well-being на Воробьевых горах.

– В спорткомплекс? А что мы там будем делать?

– Ну, мало ли… Там есть бассейн, корты, боулинг, роллердром. Хочешь покататься на роликах?

– Хочу, но я не умею.

– Ничего страшного, я тебя научу. Завтра воскресенье, у тебя, надеюсь, выходной? Значит, завтра в двенадцать я около твоего подъезда.

Он поджидал ее, остановившись прямо на тротуаре в своем новеньком Ferrari.

– Ничего себе! – ахнула она. – Эта машина…

– Моя, – скромно отвечал он. – А вот там, – Кирилл-Леонид кивнул на соседнее сиденье, где лежали две большие, туго набитые сумки, – твои подарки. Давай закинем их к тебе сейчас, а то ты сюда не влезешь!

Девушка только кивнула, не сказав ничего в ответ. Теперь у нее была другая прическа: длинные, ниже плеч, волосы, и это ей очень шло. За те полгода, которые он ее не видел, Олеся стала еще очаровательнее.

Первое время между ними еще ощущалась некоторая неловкость. Голубев-Рощин гнал машину на предельно допустимой на московских улицах скорости и пытался рассказывать о Лондоне, Италии и Швейцарии, но девушка почти не поддерживала разговор и на вопросы отвечала односложно, так что он даже не мог понять, интересно ей то, что он говорит, или нет. Наконец они прибыли на роллердром, взяли напрокат ролики, и, взявшись за руки, выехали на дорожку.

Выбирая место для предстоящего свидания, Леонид не случайно остановился именно на роллердроме. «В прошлой жизни» ему ни разу не довелось встать на ролики – тогда как Рощин, насколько ему было известно, ездил очень неплохо. И теперь Голубеву было очень любопытно, какая именно память возьмет верх – память сознания или память тела.

«Надо попробовать полностью отключиться, – сказал он себе, – перестать себя контролировать и просто не думать о том, что и как я делаю». Он выпрямился, оттолкнулся одной ногой… и вдруг поехал так легко и уверенно, будто занимался этим всю жизнь. Догадка оказалась верной – тело отлично управляло само собой и абсолютно не нуждалось в контроле со стороны сознания.

У Олеси дела пошли не так легко. Первые шаги давались девушке с трудом, мнимому Кириллу постоянно приходилось держать ее за руку.

– Нагни корпус вперед и переноси центр тяжести с одной ноги на другую, – учил он. – Не шагай, а просто отталкивайся! И главное, не бойся упасть, я тебя страхую, – подбадривал он, а сам думал про себя: «Вот интересно, откуда я все это знаю?»

– А я и не знала, что ты так хорошо – ой! – катаешься на роликах, когда ты научился?

– Да я на самом деле не так уж хорошо катаюсь. Вот на коньках когда-то в детстве ездил неплохо… Ну давай, давай, смелей!

Сначала Олеся еле передвигалась, но потом, глядя на то, как весело и уверенно гоняет вокруг детвора, расхрабрилась и через некоторое время уже более уверенно двигалась по роллердрому. Правда, отпустить руку своего спутника она так и не решилась, но, судя по тому, какие взгляды она бросала на него, Голубев не смог бы с уверенностью сказать, что управляет ею на самом деле: боязнь упасть или кокетство.

Накатавшись, они отправились играть в боулинг. Здесь Олеся чувствовала себя куда более уверенно. Она ловко сбивала кегли, а он радовался тому, что его затея удалась – посещение спорткомплекса разрушило ту стену напряженности, которая существовала между ними и могла бы только укрепиться, если бы их свидание проходило, например, в ресторане. А теперь все было в порядке. Когда мнимый Кирилл поцеловал девушку за особенно удачно брошенный шар, она нисколько этому не противилась.

– Знаешь, ты так изменился, – сказала Олеся, когда они уже сидели в диетическом баре, столь хорошо знакомом Голубеву благодаря длительным беседам с Артемом.

– Вот как? И что же во мне изменилось?

– Не знаю… Не могу это определить… Но ты стал какой-то другой. Я бы даже сказала – абсолютно другой.

– И какой же я тебе нравлюсь больше? – рисуясь, спросил он. – Бывший или нынешний?

– Что за вопрос, конечно, нынешний, – ответила она и так на него посмотрела…

Ночь они провели в ее квартире на проспекте Мира, и в перерывах между страстными ласками Олеся каялась в своей роковой ошибке. Как она могла так поступить, как могла хоть на секунду поверить в то, что тот случайный поклонник значит для нее больше, чем Кирилл? Да, этот парень был привлекательным и обеспеченным, очень красиво за ней ухаживал и вообще вел себя так, точно влюбился с первого взгляда и имеет самые серьезные намерения. Но, пробыв с нею рядом всего несколько недель, он вдруг исчез из ее жизни, не появлялся, не звонил и сам не отвечал на телефонные звонки…