Локи опустил взгляд ниже, невольно вчитываясь в текст произведения:

«- Ты собираешься стать хорошим?
– спросил Лорд Генри.
– Не смеши меня. Ты хорош таким, какой ты есть. Пожалуйста, не меняйся, - его длинные белые пальцы играли с цветком, лежащим на столе. В Лондоне царила весна, и два друга ужинали в доме Лорда Генри.

Дориан Грей тряхнул головой:

– Нет, Гарри, за свою жизнь я сделал слишком много плохих, ужасных вещей, и я собираюсь меняться. Я начал свою новую, праведную жизнь вчера, в деревне.

– Мой дорогой мальчик, - улыбнулся Лорд Генри, - каждый может быть хорошим в деревне. Там нечего делать, поэтому просто невозможно сделать что-нибудь плохое. Но расскажи мне, как ты начал свою праведную жизнь?

– Там, в деревне, была девушка. Очень красивая, честная, провинциальная девушка. Она любила меня, и вчера была готова сбежать со мной, но я отказал ей. Отказался рушить ее молодую жизнь, и я оставил ее такой же честной, какой встретил.

Лорд Генри рассмеялся:

– Ты хочешь сказать, что оставил ее с разбитым сердцем. Как она может быть счастлива с деревенским парнем после того, как она узнала тебя?»*

Сколько иронии было в том, что именно этот диалог книжных героев попался Локи на глаза! Горько усмехнувшись, он поспешно захлопнул книгу и вернул её на место. Принцу нравился этот роман, в котором были подняты вечные вопросы человечества – об эстетизме, о смысле любви и губящей власти греха. В этой книге были сокрыты все тонкости человеческой натуры, описанные автором с присущей ему долей здорового цинизма. Локи признавал его гениальность, но старался не думать о том, сколько же в этой книге было от него самого.

Скудный багаж принца принялся стремительно уменьшаться в размерах, пока не исчез вовсе. Локи оглядел свои покои, размышляя о том, как скоро ему удастся вернуться домой на этот раз? Нехорошие предчувствия одолевали его, а трикстер привык доверять своей интуиции.

Однако от этого терзания сомнениями не было никакого толку, и Локи поспешил покинуть свою комнату, направляясь в сторону покоев царицы, дабы попрощаться с матерью перед своим отбытием в Мидгард.

*

Дарси проводила время в коридоре нижнего этажа, занятого научно-исследовательскими лабораториями «Щ.И.Т.а», собирая телеги для плохих свиней в «Bad Piggies». Кулер шумел, нагревая воду для утреннего чая мисс Льюис - её ежедневного маленького ритуала перед тяжелым рабочим днём, полного типичных обязанностей ассистента-секретаря-официантки самого фанатичного доктора наук из ныне живущих.

Откровенно говоря, Дарси грех было жаловаться – в основном, она занималась тем, что записывала всё сказанное Джейн, а затем оформляла текст в печатном виде. В плохие дни ей приходилось носиться по этажам в поисках тех или иных людей, которые каким-либо образом были связаны с исследованиями Фостер и Сэлвига. В очень плохие – варить кофе для Коулсона, или того хуже, директора Фьюри, как всегда некстати заглянувших в лабораторию. А в такие дни, как сегодняшний, Дарси вполне могла позволить себе заниматься собственной научной статьёй для журнала и шариться в интернете, разыскивая смешные видео про разодетых обезьянок или воинствующих кошаков.

Сэлвиг был в отъезде, а потому в лабораториях безраздельно властвовала Джейн. Когда Дарси пришла на работу, её подруга уже сидела за своим рабочим столом, и, кусая кончик карандаша, размышляла над какими-то странными графиками. И Льюис не была уверена, что Фостер вообще уходила домой.

– Эй, Джейн, милая кофточка, - обратилась она к подруге. – Выпьешь со мной чайку?

Фостер неохотно оторвалась от своих записей и окинула Дарси рассеянным взглядом, будто впервые в жизни её увидела.

– Да… Было бы здорово.

Льюис закатила глаза и поставила свою кружку с дымящейся жидкостью на стол Фостер рядом с фотографией её родителей, затем обошла лабораторный шкаф, забитый оборудованием и спутанными проводами, и, присев на корточки, принялась разыскивать коробку, полную личных вещей Джейн, перевезённых из старой лаборатории. Старенькая кружка с отколовшейся ручкой нашлась сразу же, и Дарси вновь поспешила в коридор к кулеру, пока не остыл её собственный чай.

А кофточка у Джейн и правда была ничего. А ещё, внимательная к подобным мелочам Льюис сразу же приметила, что по обыкновению распушенные пепельно-русые локоны учёной, сегодня были собраны в аккуратный фантазийный пучок, украшенный изящным металлическим гребнем.

Льюис не была уверена, но, похоже, её подруга впервые за долгое время вспомнила о том, что она молодая красивая женщина, а не лабораторная мышь, обутая в уродские угги.

Девушка остановилась у кулера, пританцовывая под музыку, что доносилась из их лаборатории. Когда Джейн работала, то впадала в какое-то подобие транса, из которого её могли вывести лишь телевизионные новости об адронном коллайдере, но никак не Мик Джаггер, чей голос сейчас звучал из динамиков. Поэтому Фостер не возражала против музыки, которую иногда включала её ассистентка.