Шрифт:
Зав. Отделом культуры ЦК КПСС В. Шауро
Зав. Отделом пропаганды ЦК КПСС Е. Тяжельников
Резолюция: Согласиться. М. Зимянин, М. Суслов, А. Кириленко, В. Долгих, М. Горбачев, И. Капитонов, К. Черненко».
Эти — и все предыдущие — мифотворцы оказались умнее многих из нас. И уж во всяком случае — победоноснее.
Семен Израилевич Липкин рассказывал, как еще в былые, застойные годы шел по московской улице и увидал длинную очередь к книжному магазину.
— Что дают? — спросил он по неискоренимой привычке советского человека.
— Анатолия Иванова, — ответили ему. — Только предупредили, чтоб больше очередь не занимать. На всех не хватит.
— Но это же, — возопил остроумный, умный, но, оказалось, наивный поэт, — это же все равно что стоять в очередь на партийное собрание!
Увы…
«Секретарская литература» — такой задорный термин родился в перестройку. Тем самым как бы на место ставились те, кого «народ» будто бы не желает читать, да принужден. Кто недостоин своих миллионных тиражей, а если и получал их, то исключительно по причине служебного положения.
Но дело обстояло, обстоит и долго будет еще обстоять вовсе не так.
В начале шестидесятых годов один журнал попросил меня разобраться с анкетой, предложенной читателям из большого сибирского города — помнится, учителям, «технической интеллигенции» и старшеклассникам. Разложив в те докомпьютерные годы сотни писем на полу своей комнаты, дабы отсортировать умные от глупых, я ходил прямо по ним дня три. И что выходил?
С незыблемым постоянством назывались… О нет, не Дюма, не «Спартак» Джаваньоли, даже не «Овод» — ничто из того, что заменяло тогда грядущего Пикуля, «Анжелик» и Акунина.
«Мать» Горького.
«Как закалялась сталь».
Фадеевская «Молодая гвардия».
Порою как вариант мелькали «Железный поток» и «Педагогическая поэма».
Врали? Конечно. Но — бескорыстно, ибо анкета была анонимной. (Хотя — поди знай. Неистребим страх советского человека перед перлюстрацией и подслушкой, и, возможно, далеко не один прикидывал — напишешь: «Три мушкетера», а тебя разыщут по почерку и обвинят в моральной нестойкости. Предположение не фантастическое.) Значит, угадывали, чего от них могут ждать, и воображения хватало только на то, что вдолбили в школе.
Итак, повторю, вранье стало реальностью. Миф состоялся, абсурд воплотился. Георгий Марков, тем паче — Проскурин и Иванов, эти соцреалистические фрейдисты, стали таким постоянно-привычным чтением, что наивным оказался расчет: вот начнем выпускать настоящие книги, и сам собою произойдет естественный отбор.
Если произойдет, то не скоро, и отбору будет мешать не только сопротивление тех, кто умеет писать лишь плохие книги. Сопротивляться будут и те, кто хочет такие книги читать.
Это победа советской литературы. Советской власти.
Третья смерть Маяковского
— Кто организовал вставание?
Общеизвестно: так отреагировал Сталин, узнав, что на поэтическом вечере в апреле 1946 года московская публика встала, когда на сцену вышла Ахматова.
Что ж, задав этот вопрос, он оставался самим собой. Ему ли было не знать, к'aк в его мире, в подвластной ему среде организуют — вставание, аплодисменты, приветственные выкрики из зала, все то, что принадлежит неконтролируемой сфере эмоций?
Этот контроль, достигший при Сталине совершенства, и после него, без него остался неотъемлемой функцией системы.
19 июля 1982 года председатель КГБ Федорчук «секретно» пишет в ЦК КПСС о том, что случилось на торжественном закрытии VI Международного конкурса исполнителей имени Чайковского:
«В процессе награждения победителей со стороны большинства зрителей открыто проявилась демонстративная тенденция к явно завышенной оценке некоторых зарубежных исполнителей и прежде всего представителей США и Великобритании, встреча которых сопровождалась продолжительными аплодисментами, доходившими порой до вызывающей нарочитости. …В то же время вручение наград советским исполнителям, занявшим более высокие места, проходило в обстановке не более чем обычных приветствий. Этот контраст усилился во время выступлений лауреатов на концерте. Так, пианист из Великобритании Донохоу П. после своего номера неоднократно вызывался на сцену и был буквально усыпан цветами. По мнению ряда присутствующих, такая реакция на его выступление не в полной мере соответствовала объективности, а была создана искусственно. Это подтверждается также и тем, что после оваций, устроенных англичанину, многие зрители покинули концерт, и выступления советских лауреатов Овчинникова В. и Забилясты Л. проходили при полупустом зале».
Первая и легкомысленная реакция: чем они занимались, эти сверхсерьезные «органы», отвлекаясь от ловли предателей и шпионов!
В самом деле. Еще можно понять, почему двумя годами раньше предшественник Федорчука Юрий Андропов сообщал — конечно, тоже в ЦК, — что в ряде учебных заведений Москвы появились анонимные объявления о митинге памяти Джона Леннона:
«Комитетом госбезопасности принимаются меры по выявлению инициаторов намечаемого сборища и контролю за развитием событий».
Здесь-то — как обойтись без принятия мер? Митинг! Незаконная сходка! И объявления — анонимные, как прокламация! А подсчитывать аплодисменты — это…