– Разводы? – перевел он, с усмешкой.

– Верно! А также добывание сведений о намечающихся зятьях по поручению щепетильных отцов, или консультация наследников насчет, не включает ли еще не принятое наследство скрытые долги. Я занимаюсь беготней для юристов, если им требуются дополнительные доказательства – с явкой в суд, если потребуется. У меня есть контакты среди аукционистов, и я занимаюсь возвращением похищенных предметов искусства. Я не занимаюсь поиском дезертиров из армии или взысканием долгов. И не устраиваю гладиаторские бои.

– Брезгуешь?

– Здравый смысл.

– Мы просто хотим навести справки.

– Чем я обычно и занимаюсь! Все мои дела совершенно законны.

– Сколько ты берешь, Фалько?

– Зависит от сложности дела. Гонорар за результат, плюс подневная оплата. И я не даю никаких гарантий, кроме обещания сделать все, что в моих силах.

– Ты работаешь на Дворец? – внезапно спросил Гиацинт.

– На Дворец я сейчас не работаю.

Это походило на государственную тайну: производит приятный эффект.

– И потому ты здесь?

– Моя семья обратилась к одному из служителей Дворца, чтоб получить рекомендацию о тебе.

– Их промах! Если меня нанимают, я хорошо выполняю свою работу, и при этом не привлекаю лишнего внимания. Итак, Гиацинт, мы договорились?

– Я должен пригласить тебя домой. Там тебе расскажут о деле.

Я все равно намеревался туда сходить. Я предпочитаю видеть людей, которые мне платят.

– И куда идти?

– Район Широкой улицы 28 , на Пинции 29 .

Я присвистнул.

– Приятно слышать! Гортензий и родня к какому сословию относятся?

– Вольноотпущенники.

Бывшие рабы! Это было для меня что-то новое. Но все же смена впечатлений после мстительных чиновников и лицемерных сенаторов.

– Ты имеешь что-то против? – спросил с любопытством Гиацинт.

– Отчего, если у них полновесные монеты?

– И правда… никаких причин, – сказал раб.

Он допил бокал и стал ждать, когда я налью еще, но у меня не было такого намерения.

– Мы живем недалеко от Фламиниевой дороги 30 , Фалько, любой в том районе укажет наш дом.

– Если Гортензий ничего не знает об этом деле, когда мне прийти?

– Днем. Он коммерсант и уходит обычно из дома после завтрака.

– Чем он занимается?

Мой вопрос был обычным, но Гиацинт пожал плечами и проигнорировал его, что было странно.

– Так, а кого мне спросить?

– Сабину Поллию, или если ее не будет, Гортензию Атилию, но Поллия взяла на себя инициативу в этом деле.

– Жена?

Он хитро усмехнулся.

– Нов не состоит в браке.

– Ничего не говори больше! Значит женщины из его семьи хотят, чтоб я вспугнул охотницу за золотом?

Гиацинт посмотрел на меня, пораженный моей догадливостью.

– Когда холостяк имеет полный дом грозных женщин – и не говорите мне, что у Гортензия Нова это не так, – буркнул я, – потому что ты здесь, без его ведома – почему он считает, что решение его проблем лежит в браке с другой женщиной?

– Только скажи мне, что ты не занимаешься охотницами за золотом? – ответил приказчик.

– Все время занимаюсь! – заверил я его мрачно. – Охотницы за чужим золотом – замечательные женщины, основа моего бизнеса.

Уходя он сказал:

– Если когда-нибудь решишь снять квартиру поприличнее…

– Я подумываю.

– Спроси Косса, – предложил Гиацинт услужливо, – он агент на Длинной улице 31 – спит на ходу, но надежен. У него полно хороших предложений для деловых людей. Упомяни мое имя, и он, будь уверен, позаботится о тебе…

– Спасибо. Возможно, я так и поступлю.

Я догадался, что Гиацинт рассчитывал на чаевые за свой совет. У меня в подкладку туники зашит золотой квинарий 32 , но не было никакой возможности расстаться с ним, дабы угодить рабу. Все что я смог найти, была стершаяся медная монетка, такую бы ни один уважающий себя прислужник в общественной уборной не взял в качестве входной платы.

– Благодарю тебя, Фалько. От нее мой выкупной фонд чуть не лопается!

– Извини. Я еще не заходил к своему банкиру!