Будь освещение хорошим и стабильным, я бы заглянул в то окно, увидел, что там, и довольно. Но там свет никто не зажигал, предпочитал собираться без "атрибута вечера", так что изображение медленно проявлялось и даже требовало для этого бинокля - хотя бы и театрального.

Первое, что я заметил - это нечто белое, беленькие какие-то пятна, мельтешащие в глубине тёмного провала и лишь изредка подсвечиваемые жёлтым светом из открываемой, верно, в прихожую, двери. Скорее по плавности перемещения, чем по чему-то ещё, я понял, что это - женщина. Потом, поразмыслив, решил, что, скорее, девушка - где женщина, там семья, а маловероятно, чтобы вся семья решила не включать утром свет. А белое - это, верно, халатик, озаряемый пятнами света и не видимый в целом.

Все мои знакомые девушки - то есть все, не стесняющиеся при госте (одном) носить домашний халат, носили их цветные, если не сказать - цветастые, никто не "беловоронился". Но то при госте, а "кто ходит в гости по утрам"? И если белый халат в гардеробе есть, то почему бы не надевать его именно утром, чтобы он тебе подсвечивал в темноте, отражая свет фонарей?

Логика - логикой, но хотелось всё-таки разглядеть и личико. Конечно, могла оказаться и дурнушка, о которой лучше всего лишь фантазировать. Но... раз там девушка, бинокль сам просится в руки. "Весь мир - театр", и в театральном ничего такого нет. Раз занавеси отдыхают, значит, хозяйка не против, чтобы ей интересовались... хотя и не приглашает.

В общем, проникаю взором поглубже, глазом повооружённее. И перед ним предстаёт молодая женщина, одетая в классическое белое бельё!

Впрочем... для кого-то, может, классическим считается корсет и пояс для резинок чулок, да ещё и комбинация поверх. Нет, я имею в виду классику более позднего периода - бюстгальтер и трусы, может, даже нейлоновые. Но он - полночашечный, на широких бретелях, а они - до талии, на широком пояске с резинкой. Кружевные вставки не в счёт.

И ведёт себя девушка в этом одеянии естественно, даже деловито: ставит чайник на плиту, что-то себе стряпает, подходит к окну глянуть, какая там погода, гладит кошку. Собственно, это и есть самая домашняя одежда, если хорошо топят и нет лишних глаз (мои не в счёт).

А предположим, что "мимо окна", закрытый от меня стеной, сидит за столом некто, скажем, в одних семейных трусах, и его супруга (или сестра) кормит. Какое тут стеснение, если все свои? Я вот тоже мог бы вообразить, что нахожусь с этой девушкой в одной кухне, сам её не стесняюсь, и она меня тоже... Может, была бы у меня сестра и мы росли бок о бок, не одеваясь дома, как на люди, то и взаимное бельё появилось бы естественным образом, а то и родители бы к нам присоединились. Но время упущено, девочек я всё время видел одетых "на люди", и вот, нате - их бельё уже вызывает представление о "неодетости", а не обыденной одёжи в тёплом доме.

Принаблюдывая за незнакомкой, припоминаю "бельевые" случаи из своей жизни.

Когда я был маленьким, пришла в гости к моей маме её институтская подруга (какое это интересное, трудно выговариваемое слово - ин-сти-тут-ска-я. Значит, подруга особенной быть должна, верно?). С сыном своим пришла, Вовой. И направились мы вчетвером по городу, заходя во всякие магазины, а основным нашим пунктом была "оптовка" - тоже, по сути, магазин, где прилавок теснится к прилавку, и всё это организуется в ряды - пересекающиеся клетками или длящиеся без пересечений. Люди, много людей, гомон, яркие этикетки, запахи... У любого малыша голова кругом пойдёт. А у двоих - вдвойне.

Вова был уже большим мальчиком, на голову выше меня - и самостоятельным. Поэтому, когда "наши женщины" пошли в женский отдел на втором этаже, ему поручили меня и оставили походить на первом. Он, конечно, тут же принялся показывать мне эту самую свою самостоятельность. Но то ли денег ему не оставили, то ли он скупился - мы ходили, басовито приценивались, но не покупали.

И вдруг, это произошло в продольных, а не клетчатых рядах, мне приспичило в туалет. Малая нужда. Я ведь дома не сходил, потому что мама не хотела "задерживать людей". Тогда, впрочем, и не хотелось, и я только потом понял, как важна эта профилактическая мера.

Пришлось признаться Вовке, он же теперь обо мне заботится.

– Щас найдём "два ноля", - ответил он тоном бывалого.

Как будто я сам не искал! Когда уже начало чувствоваться, я особо внимательно стал приглядываться к окружающей обстановке. Знал уже, что должны быть буквы М (мне сюда) и Ж (не сюда, ни в коем случае, но рядом ищи М), те же "два ноля", треугольные пиктограммы "широкие плечи" и "юбка", и даже обозначение WC было мне знакомо (спасибо папе). Место общественное, можно сказать - людное, и туалеты тут должны быть - хотя бы один. Но ничего подобного почему-то не замечалось.

Но Вовка - бывалый, он должен знать. Правда, нельзя сказать, что он уверенно повёл меня в известное ему место, а действовал скорее по принципу "это где-то тут". Озирался, сворачивал, судя по лицу - припоминал.

– Кажется, здесь, - произнёс наконец.

Мы остановились около неширокого прогала между двумя клетушками с прилавками внутри. Между собой такие клетушки отделялись стенками, вот две такие стенки тут и не сходились. Да ещё что-то суживало этот проход, вроде как край стола торчал. В глубине этого прохода я увидел знакомые очертания ряда раковин, повеяло чем-то детсадовским... Похоже, и вправду здесь, хотя и без таблички.