Шрифт:
– Оставайтесь у нас, места хватит, - радушно пригласил Никодим.
– Нет уж, не стану доставлять хлопот, да и до работы отсюда далековато.
– Завтра суббота.
– Подумать только, такая холодина! Что с природой творится…
– Я вот читал…
– Оставьте, природа как природа.
– Смотрите! Смотрите!
Все замолкли. На экране действительно происходили странные вещи. Чья-то ладонь легла на руку диктору, сообщавшему-что программа «Время» кончилась и зрители могут посмотреть очередные передачи. Он попытался высвободиться, но безуспешно. Мелькнуло растерянное лицо второго диктора, изображение на секунду потеряло устойчивость, размылось, заплясало, а потом в кадре появился незнакомый мужчина.
– Прошу не паниковать и спокойно выслушать мою информацию, - заявил он высоким, почти женским голосом. У него были бархатные черные глаза и мушкетерские усики.
– Я - марсианин. Да, да, не удивляйтесь и не думайте, что я вас мистифицирую. Конечно, у меня совсем иная природная внешность. Не имеет значения какая. Важно, что мы научились принимать облик землян и находимся среди вас, не опасаясь вызвать подозрений. Наших людей здесь, на Земле, не так много, но они есть практически во всех странах и крупных городах.
Теперь я скажу о том, что наверняка волнует вас больше всего. Что нам надо, с чем мы пришли? Будьте покойны: у нас нет намерения покорить вас, хотя достигнутый нашим обществом уровень техники легко позволил бы сделать это. Мы хотим лишь изучить вас и вашу планету. Если окажется возможным, используем энергетические ресурсы Земли, чтобы пополнить иссякающие источники энергии на Марсе. В этом случае мы не станем грабить вас и найдем способ щедро расплатиться.
Вы спросите, почему мы не пришли к вам в открытую? И в то же время почему понадобилось сообщать о нашем присутствии? Я отвечу…
Но Лутохин и его гости так и не услышали в тот вечер ответов на эти вопросы. Внезапно погас свет, лицо марсианина, растянувшись в линейку, отчего он, казалось, ухмыльнулся, исчезло.
Несколько секунд все сидели как завороженные. Потом Никодим кинулся к окну, крикнул:
– У всех погас. Надо же, в такой момент!
Он пошел звонить на станцию, дознаваться, в чем дело. Хозяйка принесла свечу. Компания начала приходить в себя.
– Поразительно!
– сказал Звонский.
– Рассуждаем, рассуждаем, а когда это наконец случается, не хотим верить.
– Вы всерьез?
– спросил Сарафаненко дрогнувшим голосом.
– А вы что, сами не видели?
– вступился Дубилов.
– Теперь они нам покажут!
– Но позвольте, марсианин ведь сказал, что у них нет дурных намерений, - робко возразил Будушкин.
– Не будьте ослом, - грубо сказал Дубилов, - с добрым делом в чужой дом тайком не пробираются.
Вбежал Лутохин и сообщил, что телефон не работает, а света, насколько можно судить по поднявшемуся вокруг переполоху, нет во всем городе.
– Не понимаю, чего мы сидим?
– вскочил вдруг Дубилов.
– А что?
– Надо принимать меры.
– О чем вы?
– спросил Будушкин.
– Среди нас марсиане. Их следует выловить, и без промедления.
– Как вы собираетесь это сделать?
– осведомился Звонский.
– Пока не знаю. Знаю, что надо браться тотчас.
– Тогда беритесь. Прямо здесь советую и начать. Вам ведь, без сомнения, известно, чем пахнут марсиане, так вам и бояться нечего.
– Друзья, друзья, успокойтесь, прошу вас!
– взывал Никодим.
Звонский и Дубилов стаяли друг перед другом в позе изготовившихся к бою петухов. Слесарь Гаврила Никитич собирался разнять, если все-таки начнут, во что он, зная эту публику, в глубине души не верил. Жена Дубилова повисла на своем муже, а Диана - на Звонском. Сарафаненко исчез. Будушкин пробирался к выходу.
ДЕРЖИ МАРСИАНИНА!
Гражданин Гудаутов сошел с поезда дальнего следования и прошествовал в вокзальный ресторан, пребывая в отличном расположении духа. Он с энтузиазмом насвистывал популярную песенку: «Грусть напрасна, Потому что жизнь прекрасна, Если ты живешь и любишь, Как в последний раз». Слова эти находили живейший отклик в его душе, поскольку Гудаутов действительно жил каждый раз, как в последний. Во всяком случае, перед очередной отсидкой.
Гудаутова впервые назвали гражданином много лет назад, когда председатель райсовета вручил ему паспорт, а родня и местная общественность сердечно поздравили с приобретением широкого круга гражданских прав.
В следующий раз он был назван так уже в связи с нарушением своих гражданских обязанностей и попыткой присвоить не принадлежащие ему ценности. Потом Гудаутов неоднократно бывал в подобной ситуации, обращение «гражданин» ему полюбилось, он привык так представляться и даже думать о себе в третьем лице.