Едва уловимо сжав пальцы рыжеволосой в ответ, Пересмешник обернулся к бастарду, застывшему рядом, словно вмиг обернулся в ледяную статую, и негромко произнес:

– Милорд, надеюсь, что Вы не будете возражать, если я украду свою невесту? Нам ведь еще стоит многое обсудить с ней.

То, как Сноу стиснул зубы, сдерживаясь, чтобы не наговорить лишнего, а потом выдавил: «Конечно, Лорд Бейлиш», – заставили Мизинца едва заметно улыбнуться. Еще бы, мальчик. Мизинец знал, что Сноу не будет против, прекрасно понимая, что за этим последует. Бастард не будет против, ведь он не сомневался в словах сестры, брошенных ему в лицо чуть раньше, и не хотел еще раз умереть, зная, что на этот раз ему никто не поможет.

Неторопливо поднимаясь из-за стола и помогая рыжеволосой покинуть свое место, мужчина, не удержавшись, поднес ее руку к своим губам, едва уловимо касаясь ее пальцев. От него не укрылось то, как Санса невольно вспыхнула от этого, стараясь все же скрыть свое смущение и тем самым вызывая у него едва уловимую улыбку. Пересмешник все еще пытался удержать ту маску, которую так привыкли видеть сидящие в этой зале, не дать им увидеть, как она предательски разваливается, стоило его пташке легко опереться на его руку.

Еще вчера, двигаясь среди мрачных стен Винтерфелла, он знал, что чужой для Севера, как и Север всегда был чужим для него. Он никогда не был нужен северянам, собравшимся сейчас под крышей этого заиндевевшего замка, был для них словно призраком, но теперь… Теперь, когда Санса приняла предложение, сделанное им в Богороще, все изменится. Но изменится ли?

Двери главной залы распахнулись, выпуская их, чтобы практически сразу закрыться позади, оставляя за спиной тихий шепот и косые взгляды. Шаг за шагом они молча шли по безлюдным, если не считать сновавших туда-сюда слуг, коридорам замка. Когда до лестницы, ведущей в главный двор, оставалось не более пятнадцати шагов, он остановился, чтобы наплевав на то, что их могут заметить буквально вжать ее в стену, заставив испуганно вскрикнуть. Пускай, ведь теперь весь Север знает о том, что дочь Нэда и Кейтелин Старк стала его. Не отводя взгляда от этих пронзительно-синих глаз, в которых все еще плясали искорки страха, Пересмешник, едва слышно выдохнул:

– Не бойся, ты ведь знаешь, что я не причиню тебе вреда…

А в следующее мгновение он коснулся ее губ своими, жадно, настойчиво целуя их, скользя кончиком языка по контуру, чувствуя, как рушится стена, которой рыжеволосая пыталась отгородиться.

Всего пару секунд, которые казались ему вечностью, пташка сомневалась, чтобы потом, запустив пальцы в его волосы, ответить его губам. Несмело, словно боясь чего-то, но все же ответить, вызывая у мужчины мысленную улыбку. С неохотой разрывая поцелуй, Пересмешник едва сдержался, чтобы удержать слова, которые уже были готовы сорваться с языка, о ее решении, заставившем его вновь менять свои планы. Касаясь губами белоснежной кожи на ее шее, скользя ниже и чувствуя, как по ее телу пробегает легкая дрожь, он заставлял Леди Винтерфелла невольно подаваться навстречу. Где-то в глубине отчаянно, словно птица в клетке, забилась мысль: «Не сейчас».

Хрипло выдыхая, мужчина медленно отстранился, беря себя в руки, чтобы негромко произнести:

– Я думаю, что нам стоит пройтись, ведь даже у родных стен могут быть глаза и уши.

К своему сожалению, с некоторых пор Санса научилась видеть больше, чем хотела бы. Большим счастьем было бы не подмечать некоторых деталей, но чтобы выжить, это было необходимо. Поэтому синие глаза видели то, что, не смотря на недовольство ее выбором, никто не посмел перебить Пересмешника, когда он осадил маленькую медведицу, изящно ставя ее на место. Сделай он это пару часов назад, неизвестно в какой конфликт вылилось бы подобное замечание. Сейчас же у него появились права, о которых он наверняка мечтал. Но, не смотря на это, мысли девушки занимало другое. Рыжеволосая думала о том, что, похоже, едва ли не впервые со дня отъезда из дома в Королевскую Гавань, она поступила верно, выбрав того, кто мог позаботиться о ней. Пусть и делал это исключительно ради своей выгоды.

Пожалуй, ей самой вряд ли пришла в голову идея вспомнить о Джорахе Мормонте. То, чем ответила бы она, не успей вмешаться мужчина, звучало бы намного жестче. А ей пока не нужно было показывать всем то, что скопилось у нее внутри. До поры до времени, она будет носить это глубоко в себе, холить и лелеять, чтобы в подходящий момент раздать долги всем тем, кто сейчас почувствовал себя в безопасности. Пусть они думают о том, что Санса Старк не опасна. Пусть думают, что она согласна сидеть в своей комнате и вышивать тонкими играми, пока ее дом, ее Север и ее место будет занимать другой. Пусть они думают, что за взглядом синих глаз пусто. Так будет легче.

Повернув голову, волчица смотрела в окно, за которым тихо падал снег. Она почти привыкла к ощущению руки Бейлиша на своей руке. В этом жесте, поначалу воспринятому почти болезненно, она пыталась найти толику заботы. Пусть иллюзорной, но заботы. Ни на миг не забывая о совершенных им поступках, Санса хотела хоть не на долго забыться. И только у нее это получилось, как он вдруг обратился к Сноу с вопросом, бывшим скорее данью вежливости. Видит небо, Мизинца вряд ли смог бы сдержать чей-нибудь отказ. Ибо этот отказ стал бы костью в горле у отказавшего. С ней уже было так однажды. Лишь однажды она не приняла его помощь, а потом захлебывалась слезами, смотря на то, как уплывает корабль с черным пересмешником на парусе.

Однажды она выучила сполна этот урок, поэтому впредь была осторожнее. Как знать, не эта ли осторожность, отчасти, привела ее к покоям Лорда после того, как рыжеволосая столь гордо покинула его в Богороще? Если бы у нее был такой ответ…

Поднимаясь с места, Старк учтиво кивнула Джону и подала руку своему спутнику. Когда последний вновь легко коснулся пальцев губами, она не смогла справиться с собой и бросила на него взгляд, чтобы почти сразу же смущенно отвести глаза. Седьмое пекло! Порой ей казалось, что не существует ничего, что могло бы укрыться от этого пронзительного взгляда серо-зеленых глаз.