Шрифт:
От Уэйна пахло фруктовой жвачкой – Наоми заметила желтую пачку, торчавшую у него из кармана рубашки.
С тех самых пор эта резинка ассоциировалась у нее с ненавязчивой добротой.
– Детка, кто твоя любимая учительница?
– Ну… не знаю. Должно быть, мисс Бличард.
– Если хочешь, я позвоню ей, попрошу прийти.
– Нет-нет, не нужно. Она все равно узнает. Все узнают, – в груди у Наоми что-то больно сжалось, и она быстро отвела взгляд, – но мне бы не хотелось при этом присутствовать.
– Как хочешь. Мы вызвали для Эшли медсестру – она будет сопровождать ее в больницу. Может, и тебе вызвать кого-нибудь со стороны? Кого-нибудь незнакомого?
– Мне никто не нужен. Что будет дальше?
– Прямо сейчас шериф беседует с Эшли. Потом ее отправят в больницу в Моргантауне, где врачи обработают ее раны.
– У нее болит лодыжка.
– Не волнуйся, с ней все будет в порядке. Хочешь какой-нибудь другой батончик? Повкуснее?
Наоми взглянула на сникерс, который она даже не открыла.
– Нет, сэр. Просто я никогда не ела шоколадки с самого утра.
– Даже на Пасху? – Улыбнувшись, Уэйн аккуратно залепил пластырем очередную царапину.
– Пасха – святой день. Он для молитв, а не для баловства, – заученно повторила она слова отца и тут же заметила, как в глазах Уэйна промелькнула жалость. Однако помощник шерифа лишь дружески похлопал ее по ноге.
– Что ж, скоро мы принесем тебе горячий завтрак. Посидишь тут одна с минутку?
– Я арестована, да?
Мягко и по-доброму он коснулся ее щеки:
– За что, детка?
– Не знаю, но вы собираетесь арестовать моего отца.
– Не думай об этом сейчас.
– Я видела его. Там, в лесу, когда он вылез из погреба. Он выглядел так странно, что я испугалась.
– Тебе нечего больше бояться.
– А что будет с мамой и с братом?
– Все хорошо. Они в полном порядке. – Он оглянулся, когда дверь комнаты распахнулась. Наоми знала мисс Летти – та ходила в их церковь. Но лишь сейчас она вспомнила, что мисс Летти тоже работает в офисе шерифа.
На плече у Летти висела красная сумка, на губах играла печальная улыбка.
– Привет, Наоми. Я принесла тебе кое-что из одежды. Это вещи моей дочки. Она пониже тебя и не такая худенькая. Но тебе все равно надо переодеться в сухое.
– Спасибо, мисс Летти.
– Всегда пожалуйста. Уэйн, шериф тебя ждет. А мы с Наоми посидим пока тут. Можешь переодеться вон там, в ванной.
– Да, мэм.
Одежда оказалась слишком велика, но Наоми потуже затянула пояс, так что джинсы выглядели почти впору.
Когда она вернулась, Летти сидела у стола, потягивая из большой кружки кофе.
– У меня тут есть расческа. Не возражаешь, если я расчешу тебе волосы, а то они все спутались?
– Спасибо.
Наоми заставила себя сесть, хоть и не знала, так ли уж ей хочется, чтобы к ней прикасались. Однако расческа скользила по волосам легко и бережно, и девочка расслабилась.
– Какие у тебя чудесные волосы.
– Они как пакля.
– Глупости. Они как шерстка у оленя – светлые и слегка выгоревшие на солнце. Густые и шелковистые. Детка, я хочу задать тебе пару вопросов. Возможно, они покажутся тебе неприятными, но нам очень нужно знать правду.
– А где Эшли?
– Ее собираются отвезти в больницу. Она спрашивала про тебя, хотела с тобой повидаться. Как ты, не против?
– Нет, мэм. Я тоже хочу ее увидеть.
– Вот и хорошо. Но пока что скажи мне, отец тебя когда-нибудь обижал?
– Что вы, мэм. Он никогда нас не бил – ни Мейсона, ни меня. Мама порой устраивала нам выволочку, но это так, несерьезно. Ей бы духу не хватило сделать нам больно. Мы больше делали вид, что это наказание, поскольку папа всегда говорил: «Розги пожалеешь – ребенка испортишь».
– Лично я не в восторге от этой фразы. И еще один вопрос, совсем уж неприятный. Он когда-нибудь прикасался к тебе неподобающим образом?
Наоми неотрывно смотрела вперед, пока Летти водила расческой по ее волосам.
– Вы имеете в виду, как с Эшли. Он изнасиловал ее. Я знаю про насилие, мэм. В Библии говорится про Силомских девиц. Он никогда так не делал со мной.
– Вот и прекрасно. А твою маму он обижал?
– Не думаю, мэм. Иногда…
– Все в порядке, – подхватив маленькую резинку, Летти ловким движением стянула волосы Наоми в хвостик. – Не нужно бояться. Скажи мне правду.