Шрифт:
С помощью бабкиных примочек Майка уже на следующий день встала с кровати. Елизару бабка подниматься не разрешала: шишка на лбу превратилась в большой синяк и заплывший глаз. Марта стала называть брата одноглазым Джо и регулярно меняла ему повязки, а Майка наотрез отказалась даже входить в комнату к своему спасителю и собиралась ехать домой, потому что... она просто хотела домой.
Парень рвался поговорить с Майкой, но она даже слушать об этом не хотела к полнейшему недоумению Марты и к молчаливому пониманию бабки Алены. Если разобраться, то Майка сама не понимала, почему так поступает. Её тянуло к Елизару так, что сводило скулы, что слезы текли даже во сне, когда ей снились его карие глаза, его родинки, его перебинтованная голова и крепкие руки, обнимающие ее там, на тропинке. (Почему она сопротивляется своим чувствам? Почему не делает того, чего желает всем сердцем? Не понимаю я женщин. Дуры вы все!)
Через два дня Майка собрала вещи и купила билет на автобус. Напоследок она все-таки решила зайти к Елизару. Он спал, и девушка тихонько присела рядом с кроватью, не сводя глаз с его лица. За время болезни он немного похудел, романтичная трехдневная щетинка превратилась в небольшую бородку. Опухоль с глаза сошла, но синяк еще держался, делая лицо гораздо старше. Майка вздохнула и закрыла лицо руками.
- Майя, - услышала она голос Елизара, - Маечка. Ее рук коснулись его теплые ладони и убрали их от лица, - я так рад, что ты пришла. Я ждал.
– Я уезжаю.
– Почему?
– Так надо.
– Кому?
–
- Кому?
- Тебе.
- Мне нет. Останься.
- Я не нужна тебе, поверь. Я плохая.
- Ты глупая. Чуть-чуть. И очень хорошая.
- Ты не знаешь меня.
- Знаю. Я ждал тебя много лет.
- А я не ждала. Я... Я искала других.
- Нашла?
- Нет!
- Потому что ты моя.
- Прощай. Я ухожу.
Майка встала и медленно вышла из комнаты. На улице она простилась с бабкой и Мартой и направилась в сторону остановки автобуса. До отъезда оставалось чуть более двух часов.
Два часа до отъезда от районного центра, а автобус с бабкиного селения уже отправился и Майка усевшись на заднее сидение, молча рыдала, жалея себя и убеждая в том, что поступила правильно. Мысли в голове путались, чувства тоже. Она не понимала, что с ней творится. Раньше было все понятно: переход на третий уровень - это немного секса с любым представителем противоположного пола, без обязанностей, без продолжения, а главное без всяких там сердечных мук. Это казалось естественным и нормальным. И вдруг он, парень со странным именем, добрыми глазами, вызывающий удивительные ощущения и необъяснимые эмоции. Майка чувствовала себя грязной шлюхой рядом с ним, хотя была невинной, как ни одна другая девчонка в ее возрасте. Бежать - вот единственный способ спасти его от себя.
Майка доехала до районного центра. Время было достаточно, и она посидела в кафе, походила по рынку, купила какой-то простенький сувенир для мамы и вернулась на вокзал. Объявили посадку. Автобус тронулся и, шурша шинами по пыльной мостовой, покатился, набирая скорость, в сторону выезда из города. Майка надела наушники, загрузила аудиокнигу и закрыла глаза. О чем говорилось в книге она не слушала, мысли ее были далеко. На той самой тропинке, где она спокойно и счастливо спала на его груди. И эти три родинки в ряд. Она тряхнула головой, чтобы отогнать назойливые мысли. В это время автобус резко затормозил, и Майка ударилась головой о спинку переднего сиденья. Она вырвала наушники и удивленно осмотрела салон. Все пассажиры прильнули к окнам и что-то с интересом обсуждали. Майка встала и, увидев этот источник повышенного внимания, застыла зажав рот рукой.
Вокруг автобуса верхом на Чуме гарцевал Елизар с перевязанной головой, синяком вокруг глаза и голым торсом, заглядывая в окна и ища глазами Майку. Впрочем, как гарцевал? Скорее, как желе, бултыхался в седле. Видно было, что ему не здоовится, и что дорога, которую девушка преодолела на автобусе, а он верхом, далась ему с трудом. Майка не собиралась выходить из автобуса и присела на свое место, прикрывшись кофтой и притворившись спящей. Но Елизар сдаваться не собирался. Он слез с лошади и потребовал у водителя открыть дверь. Войдя в салон, он прошел вдоль сидений, заглядывая за каждое из них, пока не наткнулся на спрятавшуюся Майку. Он, молча, стянул с нее кофту, улыбнулся, одной рукой взял ее рюкзак, а второй потянул ее из автобуса. Так, не произнеся ни слова, они и покинули транспорт. У двери он остановился и сказал:
- Извините, добрые граждане, за беспокойство, - сказал он, - девушка дальше не поедет.
– А может ты ее воруешь, - выкрикнул кто-то из салона и все засмеялись.
– Правильно! Я ее ворую, потому что очень люблю, - ответил Елизар и махнул водителю рукой. Дверь закрылась, и автобус тронулся под улюлюканье и приветствия пассажиров.
Глава 13.
Майка не проронила ни слова. Она молча проводила глазами автобус, надела кофту, сняла ее, снова надела, совершенно не сопротивляясь, позволила посадить себя на лошадь и никак не отреагировала на то, что Елизар тоже запрыгнул в седло и прижался к ней горячим телом. Парень молчал, но она слышала, как бьется его сердце. Оно просто ломилось в ее левую лопатку, будя ее собственное, заставляя кровь двигаться быстрее. Ей вдруг перестало хватать кислорода, и она сделала большой глоток воздуха и задышала часто-часто. Елизар обнял ее и прижался головой к ее щеке.
– Что ты сказал?
– Когда?
– Там у автобуса.
– Я сказал, что очень тебя люблю.
– За что?
– Не знаю, но я без тебя умру.
- А если я не люблю тебя?
– Нет! Ты любишь! Я знаю.
И с Майки вдруг спала пелена, она просто физически ощутила, как с ее тела сползла какая-то чужая, покрывающая ее все это время, кожа. В ее глазах блеснули слезы, но в них не было ни капли горя, одно счастье, необъятное и необъяснимое:
– Я люблю тебя.