Эти положения в отношении к художественной форме Вельфлин не полагал всеобъемлющими (он относил их только к искусству Ренессанса и барокко). Но тем не менее стало очевидным, что интерес к глубинным проблемам искусства в его связи с человеческим бытием, развитием человека, соответствующим, по Гегелю, саморазвитию Абсолютного Духа [111] , сменился интересом исключительно к проблемам развития художественной формы. Сам Вельфлин стремился к дальнейшему продвижению по этому пути. Он мечтал о такой истории искусств, «которая не только повествовала бы об отдельных художниках, но в систематической последовательности показывала бы как из линейного стиля возник живописный, из тектонического – атектоничный и т. д…» [112] . Это означало, что сюжет, литературный источник, его интерпретация в подходе Вельфлина вообще перестали иметь принципиальное значение: он оценивал не столько содержание образа, сколько его выразительность, актуальность не для глубин сознания, а для зрительного восприятия.

Развитие европейского искусствознания основывалось на философской теории Гегеля. Однако несмотря на педагогическое по форме ее изложение (Гегель, по его собственному признанию, был, прежде всего, школьным учителем) [113] , системы преподавания истории искусства в первой половине ХIХ в. в школах и университетах Западной Европы не возникло. Лишь в 1848 г. немецкий учитель Бернгард Старк предложил изучать искусство в классических гимназиях. Преподавание истории искусства он относил вместе с рисованием и эстетическим наглядным обучением к непосредственному изучению искусств (в отличие от косвенного изучения искусства, которое имеет место при обучении другим предметам) [114] . Но опоры на определенную систему в его преподавании не было. Картина изменилась только к концу XIX в. Например, в Коллеж де Франс историю искусства начали изучать с 1878 г., когда там была создана кафедра эстетики и истории искусства [115] .

Конец ознакомительного фрагмента.