– Ну что ж, по делу, так по делу. Говори, председатель, зачем вызвал?
– Багров плотно уселся на стул, выложив руки перед собой на стол, и выжидающе уставился на председателя.

– Думаю тебе вот товарищи из Ленинграда, лучше об этом расскажут.
– Чиграш кивнул Гурченычу.

– Да, конечно.
– Гургеныч уселся напротив и не менее пристально вгляделся в Багрова.
– Присаживайтесь, товарищи.
– Бросил он остальным.

– Ну что смотришь, мил человек?
– Багров смело вернул взгляд обратно.

– Скажи мне, Григорий Иванович, вот вы коммунист?

– Нет.
– Не сразу ответил Багров, не опуская глаз.
– Сразу вот как-то не сподобился, а потом уже не решился, молодым дорогу нужно давать.

– Ну что же, это говорит только в вашу пользу.
– Улыбнулся Гургеныч.
– Мы имеем для вас ответственное поручение. Вы герой войны, труда, имеете много наград и благодарностей, пользуетесь уважением односельчан. Именно такой человек как вы, Григорий Иванович, может послужить примером для других, стать тем, на кого будут равняться другие, в своей жизни...

– Хорошо говоришь.
– Кивнул крупной головой Багров и хитровато прищурился.
– Наловчился в большом городе, на людях-то? Только ты со мной не юли, не плети все энти кружева, а говори прямо и толково - чего надо-то?

– Нам поручено снять фильм о простом человеке, герое, орденоносце, труженике, и сказали, что лучше кандидатуры чем вы, не найти.

– Складно, складно говоришь.
– Багров задумался.
– А ежели вот я, к примеру, откажусь?

Гургеныч и Михалыч переглянулись.

– Ну что ж, это ваше право.
– Гургеныч сожалеюче покривил губами.
– Заставить мы вас не может - такие дела делаются исключительно по доброй воле и душе. Только..

– Только тогда получится, что мы приехали зря, - подхватил Михалыч.
– И те люди, которые рекомендовали вас, получается, ошиблись? И мы потратили, даже не свое, а государственное время и деньги зря. Не так нам о вас говорили, не так.
– Помотал он сокрушенно головой.

– А что же говорили?
– Вскинулся Багров.

– Да как сказать.
– Гургеныч помолчал.
– Говорили, что вы человек твердый, жесткий, но справедливый, не любите ложь, за правду стоите, воевали честно и после войны трудились так, что не каждый и угнаться мог, и человек вы государственный, копейку всегда бережете.

– Так, так, - откликнулся председатель.
– Не знаю, кто вам это говорил, но именно так и есть. Григорий Иваныч у нас бездельников и лоботрясов не любит, и не любит когда добро государственное разбазаривают почем зря.

Багров взглянул на председателя и озадаченно покряхтел.

– Надо, Григорий Иваныч, - убежденно продолжил Чиграш, - это нам всем нужно, ты это своим трудом заслужил.

– Ну что же, - сказал Багров.
– Надо так надо. А что делать придется?

– Вот насколько мы знаем, вы, Григорий Иваныч, продолжаете работать..

– Это правда, - согласился старик, - хотя мне недавно и стукнуло семьдесят, а не могу дома сидеть. Руки работы просят, да и здоровье позволяет ещё.

Председатель засмеялся.

– Да ты, Григорий Иваныч, на себя посмотри. Ты нас ещё всех переживешь.

И действительно, глядя на Багрова, никак нельзя было дать ему его семьдесят лет. Крепкий, жилистый, по-крестьянски скроенный мужчина, если бы не седая голова, выглядел лет на пятьдесят. И в его могучей фигуре, чувствовалась немалая сила и легкость движений.

– Да уж, что есть, то не отнимешь.
– Снова улыбнулся Багров.
– А всё труд на свежем воздухе - закалил меня, это я могу ответственно заявить.

– Так вот, - продолжил Гургеныч, когда замолк смех,- мы хотим побывать у вас дома, снять вас, так сказать в кругу семьи, послушать ваши рассказы о жизни, как вы воевали, трудились, проедем по колхозу, где вы работали, как вы отдыхаете. В общем, это будет фильм о вашей жизни.

– Ну добро.
– Легко поднялся со стула Багров.
– Раз это задание государственное, то и мне отказываться не след. Жинку свою предупрежу и жду вас в гости через часок.

– Только ещё просьба, Григорий Иваныч...