Тепло батареи нравилось их пленникам. Они сонно свернулись среди комиксов, и Джонни дал им печенья. Но после ужина печенье оставалось по-прежнему нетронутым. Строительные детали тоже свое не съели. Джонни забеспокоился. Он стоял, склонившись над картонной коробкой, пытаясь соблазнить едой хотя бы увечную ириску, когда вошла Салли.

– Какая чудесно чистая комната! – воскликнула она. – Что там у вас в коробке?

– Мой склад комиксов, - ответил Джонни, проворно прикрыв пленников парой комиксов.

– Какая система! – засмеялась Салли. – Никто из вас не видел лучшую трубку Джека? Он хочет взять ее с собой, - поскольку они не видели, она сказала: - Спрошу у Гвинни.

Когда она ушла, Джонни добыл немного салата, но ни строительные детали, ни ириски не заинтересовались им. Тогда, по совету Каспара, Джонни временно отложил решение проблемы и начал учить стихотворение, которое должен был выучить еще на прошлой неделе. Каспар принялся за свое домашнее задание.

Их отвлек резкий грохочущий звук. Они озадаченно осмотрели комнату, а потом посмотрели друг на друга. Грохочущий звук раздался снова. Джонни указал пальцем на кровать Каспара. Из-под нее на середину пустого пола выбралось невероятно странное создание. Оно было темно-коричневым и двигалось быстро и порывисто, вызывая ассоциации с миниатюрной белкой или бурундуком. Однако на его маленьком, толстом и коротком теле не было видно головы. Передвигаясь, оно держало высоко поднятым длинный твердый хвост, который, похоже, использовало для равновесия. Оно явно обладало дерзким и любопытным нравом, поскольку остановилось, чтобы с интересом понюхать ногу Каспара, которая свисала с кровати, и пока оно нюхало, его хвост подрагивал.

У них ушло около минуты, чтобы узнать трубку Людоеда, которую Гвинни уронила в ту ночь, когда на нее плеснула летательная смесь.

– Кто сказал, что больше ничего не ожило? – спросил Джонни.

Каспар невольно рассмеялся.

– Давай отдадим ее, чтобы он взял ее с собой, - сказал он и спрыгнул с кровати, чтобы поймать трубку.

Та тут же упала на бок и притворилась мертвой.

– Ты испугал ее! – сказал Джонни. – И не смей отдавать ее Людоеду. Он попытается ее зажечь.

Каспар понял, что это будет жестоко. Он тихонько вернулся на кровать, и они затаились, чтобы посмотреть, что трубка будет делать. Некоторое время она лежала. Но поскольку ни один из них не двигался, она коротким сильным движением ножки снова поднялась на чашу и принялась, постукивая, передвигаться по ковру, исследуя комнату. Она очень заинтересовалась банками из-под печенья и некоторое время бегала кругами вокруг всех четырех. Потом ей удалось могучим прыжком забраться на одну из них. Там она принялась царапаться в дырки, сделанные Джонни и, кажется, всё больше приходила в отчаяние, при этом издавая нечто вроде тихого возбужденного писка.

– Думаю, она хочет открыть банки, - сказал Джонни. – Открыть ей одну?

– Да, - ответил Каспар. – Давай посмотрим, что она будет делать.

Джонни медленно прокрался к банкам. Трубка испугалась и спряталась от него, прыгнув в щель между двумя банками. Но когда Джонни снял одну из крышек и отступил, она смело выбралась и запрыгнула на край открытой банки. Они наблюдали, как она наклонилась над извивающимся пластиком, взметнув для равновесия подрагивающий хвост. Ее чаша пошевелилась, и они четко расслышали звук быстрого жадного глотания.

– Она их ест! – воскликнул Джонни.

Вдоволь насытившись и попутно решив две проблемы за раз, трубка решила, что мальчики дружелюбны, и принялась смело бродить по комнате. Каспар не мог не привести Гвинни посмотреть на это. Гвинни была очарована. Трубка Людоеда так заворожила ее, что недостаток удивления и интереса по поводу ирисок прошел незамеченным – к ее громадному облегчению.

– Покажите мамочке, - предложила она. – Ей понравится.

Но Джонни отказался на том основании, что Салли обязательно расскажет Людоеду. От этих слов Гвинни задумалась и ушла так быстро, как смогла.

Людоед уехал в субботу утром. От его отсутствия возникло волшебное чувство свободы, хотя для Каспара и Джонни оно было немного испорчено беспокойством по поводу того, что едят ириски. Чтобы компенсировать им голодное существование, Джонни повернул картонную коробку на бок и отпустил ириски на свободу. Он поставил им блюдечко с водой. Трубка, когда хотела попить, отгоняла ириски резким стремительным броском, от которого они разлетались по всей комнате, но в остальных случаях не обращала на них внимания.

Тем не менее ириски явно выросли. Каспар не понимал, чего Джонни беспокоится. Он включал "Индиго Раббер» на полную мощность и отказывался слушать брата. На другом конце лестничной площадки бренчала гитара Дугласа. Потом Дуглас уехал на велосипеде и вернулся с собственными двумя пластинками «Индиго Раббер».

– Хвала небесам, Джек этого не слышит, - сказала Салли, когда заиграли оба проигрывателя.

– Думаю, это потому, что его здесь нет, - объяснил Малколм.

– Я это знаю, - скривилась Салли. – И я собираюсь за покупками. Кто со мной?