Чахлый кустик угоден Богам,Он не сеет тепла по дороге.Он содержит свой дар по углам,Где и есть эти самые Боги.А другие отставят ладоньИ бросают себя на кострище.Но Богам не сподобен огонь,Это самая грубая пища.Я же знаю, что людям данаБеспощадная оторопь смысла.Погляди — это всё купина,Это всё понимается быстро.
«Покажи мне понятие Бога…»
Покажи мне понятие Бога,Чтобы это случилось со мной.Я в младенчестве был недотрогойИ привычно стоял за спиной,Охранявшей меня неизменно,И смотрел в продолжение дня,Как менялись неясные тениТвоего золотого огня.Дело сделано, кончена кожа,Я сегодня очнулся в раю.Отчего же ты мне не поможешь,Я сегодня тебя узнаю,И вступаю в прохладные воды,И смываю с восторженных глазБеспокойные тени природы,До сего разлучавшие нас.
«Даже если сбежишь…»
Даже если сбежишь с каравана в пески,Даже если с тобою верблюд,Подскажи, как уменьшить пределы тоски,По которым тебя не найдут.Как хочется жить, обезьянка Лу-Лу,Говори мне такие слова.Я воткну себе в вену под вечер иглуИ пойму, как уходит трава,Караванщик идёт из Дамаска в Багдад,Но не знает, куда попадет.Он полжизни отдаст, чтоб вернуться назад,И полжизни её не даёт.Как хочется жить, обезьянка Лу-Лу,Если только останусь в живых,Я наверно поставлю мечеть на углуПереулка имама святых.
Элегия
Чистым сердцем, и ясным сознаньем,И холодным свободным умомЯ приветствую всё мирозданье,Но хотел бы сказать об одном —Как печально моё умиранье,Как я чувствую это живьём,Девять месяцев первой могилыИ четырнадцать лет забытья,Это все я исправить не в силах,Это просто исправить нельзя,Только помнить любимых и милых,Как все это и делаю я.Если времени выпало много,Значит много на свете утратОжидает меня по дорогам,Вдоль которых растет виноград,Разве только присутствию БогаЯ еще, как мне кажется, рад.Если все так похоже на птицу,Разве можно об этом не петь?Я еще не желаю родиться,Я еще не хочу умереть…
«Пошлите мне девочку…»
Пошлите мне девочку с нежной душой,Жасмина и лилий ночные тревоги,А я и сегодня стою у дорогиИ всё повторяю — ах, Боже ты мой,Так вот как сбывается твой человек,Все шорохи копит, движения знает,Любимое дело лелеет как снег,Как белое платье своё надевает.А кто уезжает от нас далеко,Увидит святые поля Иордана,Увидит звезду из ночного тумана,А мы остаёмся, и нам нелегкоСказать, что и мы ожидаем спасенья,И я, весь в слезах, повторяю — вот-вот,И та, что привиделась чудною тенью,Уже появилась у наших ворот.