Дверь тихонько закрылась за ней, и я быстро напялила свои слишком большие джинсы, поношенную белую футболку и огромный свитер Льва, и просунула ноги в свои шлепки. Я услышала, как Нас говорит с продавцом.

— Мы берем это. Об остальном еще подумаем.

— Хорошо, — ответил продавец. — С вас 849 долларов. Как вы будете сегодня оплачивать, мисс?

До того, как Нас успела ответить, я в гневе вылетела из примерочной.

— Ты выжила из своего гребаного ума?

Продавщица фыркнула, пока Нас пялилась на меня.

— Какого хрена с тобой произошло?

— Нет! — крикнула я. Смотря прямиком на продавщицу, я выплюнула: — Это платье не стоит таких денег. Вы хоть знаете, сколько голодающих детишек можно накормить на восемьсот баксов? Знаете? — мой голос дрожал, и я пробормотала: — Как вам не стыдно...

Я не стала ждать ответа, развернулась и вышла из этого бутика, мои ноги несли меня как можно дальше, хоть куда-нибудь от этого места. Я недалеко ушла, когда Нас догнала меня.

— Эй, эй. Подожди, дурашка.

— Отвали, — прошипела я, повернув к ней голову.

Она поравнялась со мной, спасибо ее до смешного длинным ногам.

— Так-так, а у котенка есть коготки, — ухмыльнулась она. — Все-таки мы прекрасно поладим.

Мы шли бок о бок, и она терпеливо позволила мне избавиться от своего гнева. Она захихикала, и я искоса взглянула на нее.

— Что?

Остановившись, Нас начала смеяться сильнее, схватившись за живот и вытирая слезы с глаз. Когда взяла себя в руки, то ухмыльнулась.

— Ты должна была видеть лицо той высокомерной сучки, после того как ты выбежала оттуда. — Она выпрямилась, положила руку на грудь и попыталась сымитировать продавщицу.— Ну, нет, никогда!

Я не смогла остановить себя и фыркнула. Я тихо засмеялась, потом сильнее, пока не начала биться в истерике.

— По крайней мере я дала ей тему для разговоров с ее высокомерными друзьями.

Мы подошли к скамейке, и я села, Нас примостилась рядом со мной.

— Итак, — начала она, — и что будем делать с этой ситуацией? — Я открыла рот, но она подняла руку, чтобы остановить меня. — Прежде чем ты выскажешься, давай лучше придем к компромиссу.

Я прикусила губу изнутри, пожевала ее немного, пока думала о решении. Вздохнув, я махнула рукой в сторону бутика.

— Мне не нужны подобные вещи. Я не потрачу такую сумму на одно платье. Знаешь, сколько я могла бы прожить на улице на восемьсот баксов?

Ее выражение лица смягчилось, как и тон.

— Сколько ты уже живешь на улице?

— С тех пор как мне было семнадцать, — я быстро подсчитала. — Сейчас мне двадцать четыре, значит, семь лет.

Она медленно кивнула.

— Ты никогда не просила помощи или не ходила в приюты?

Я покачала головой.

— Почему? — поинтересовалась она.

Я уставилась на нее.

— Тебе честный ответ?

— Конечно.

— Чтобы получить место нужно ждать от восемнадцати месяцев до двух лет. Для меня это было слишком много. — Я пожала плечами, а затем добавила: — Да я и не ожидала, что проживу так долго.

Нас отвела свой взгляд от меня, уставившись в землю, задумавшись о том, о чем я не могла догадаться. Мы сидели в приятной тишине, наслаждаясь ею, затем она сказала:

— Ладненько, куда мы двинемся дальше? Нам нужно что-то купить тебе.

Я вздохнула, затем улыбнулась.

— Есть тут где-нибудь комиссионка?

Она подняла брови.

— Да ни за что я не засвечусь ни в одной, не говоря уже о том, чтобы купить и носить одежду, которую кто-то надевал. — Она тут же добавила: — Без обид.

— Конечно, — моя улыбка превратилась в ухмылку. — Дай мне час. Спорим, я найду там и для тебя что-нибудь?

Она фыркнула.

— Только через мой труп.

Моя ухмылка стала хитрой.

— Хочешь поспорить?

Наша поездка в комиссионку длилась почти два часа, и к концу, Нас изменила свои взгляды. Как и обещала, я нашла то, что даже она не могла отрицать, было великолепным. Она выбрала укороченную курточку из итальянской кожи, и когда я отнесла ее на кассу, я договорилась, чтобы нам снизили цену до тридцати баксов. Нас смотрела, выпучив глаза, определенно впечатленная. Позже, она сказала мне, что такая куртка может стоить в магазине долларов четыреста.