Пароход «Замок Пембрук» представлял собой трехсотфутовое (100м) пассажирско-грузовое судно, согласно уцелевшей документации, груженное бревнами из дуба. «Замок Пембрук» был построен судоходной компанией «Барклей Керл и КО» в Уайтинче, Глазго, Шотландия. Спуск на воду был произведен 12 сентября 1876 года. 16 января 1884 года «Замок Пембрук» предпринял свое последнее путешествие из Лондона, Англия со 140 пассажирами на борту по договору фрахтования с леди Элизабет Харвелл из Уорикшира. 2 февраля 1884 года пароход «Замок Пембрук» был замечен на закате экипажем рыболовного судна «Монктон» в районе Портленда, штат Мэн. Корабль пробивался через бурное море недалеко от маяка Халф-Уэй в заливе Каско. Был произведен обмен сигналами с помощью ламп. Это последнее зафиксированное появление судна. Северо-восточный шторм обрушился на побережье и продолжался три дня. Когда корабль не достиг Бостона в установленное время 5 февраля, береговая охрана США отправила несколько крейсеров, к которым позже присоединились еще два судна ВМФ, но поиск выживших, или обломков «Замка Пембрук» не увенчался успехом. Предполагалось, что корабль затонул во время шторма где-то вдоль побережья между мысом Элизабет и мысом Энн. У парохода «Замок Пембрук» была единственная возможность достичь гавани Глостера — попасть в поле зрения смотрителя маяка «Ист-Пойнт», обогнув мыс Энн, однако ни одного упоминания о пароходе «Замок Пембрук» от смотрителя маяка «Ист-Пойнт» получено не было. После длительных поисков не было найдено никаких следов корабля или его экипажа. Также не было обнаружено бревен, обломков или тел погибших.

Страховой иск был удовлетворен « Ллойдом» 23 марта 1885 года и составил 16 500 фунтов стерлингов. Сумма была выплачена владельцу «Замка Пембрук» «Лондонско-Бристольской судостроительной компании», а также 6 апреля 1886 года была выплачена дополнительная компенсация в размере 9 500 фунтов стерлингов леди Харвелл за потерю груза».

— Это, должно быть, именно то, что изучал наш историк, — сказал Гэвин, закрывая документ и откладывая его на стол.

— Да, — ответила Констанс. Она стояла рядом с ним, читая запись через его плечо. От ее близости он ощущал нечто странное и волнующее, но не поддающееся объяснению.

Она отступила назад.

— Вы не находите странным, что никаких денег не было выплачено за пропавших пассажиров?

— Я об этом не подумал.

— И эта «потеря груза» — интересно, чем он был так ценен, и почему потребовалось более двух лет, чтобы получить страховое возмещение?

Гэвин пожал плечами.

— А зачем английской дворянке фрахтовать корабль? И почему ее самой не было на корабле?

Гэвин взглянул на Констанс. Она была очень молодой, не старше двадцати двух или двадцати трех лет, но в ее фиалковых глазах была такая глубина... Он чувствовал, что ведет себя непрофессионально.

— Ну, — протянул он, — это интересные вопросы, но я сомневаюсь, что сейчас они актуальны.

— Почему нет?

Он сглотнул, вздрогнув от ее резкого тона.

— Потому что я больше чем уверен, что нашего парня убил с целью ограбления какой-нибудь торчок из Дилл-Тауна и смылся.

— Торчок? Кто это такое?

Да она словно жила в другом мире — по крайней мере, в мире, очень далеком от Эксмута. И это тоже привлекало Гэвина.

— Ну... так называют наркоманов. Зависимых, например, от мета. Ну, знаете же, что такое метамфетамин? Смотрели «Во все тяжкие» [49] ?

Тишина стала ему ответом.

— И много наркозависимых в Дилл-Тауне?

— Несколько лет назад мы накрыли там лабораторию и думаем, что могла остаться и еще одна, действующая. Возможно где-то на болотах.

— Почему существует проблема наркозависимости?

— «Проблема наркозависимости», — не удержавшись, передразнил он, — может стать слишком сильной. Люди прибегают к этому способу, чтобы забыться... ну, знаете, из-за бедности, отсутствия образования, утраченных возможностей. Рыболовная деятельность уже много лет почти не приносит денег. И рыбаки... они становятся очень грубыми, отчаявшимися, — Гэвин сделал паузу. — Ну, это я так, к слову.

— Понятно. Спасибо за ваши наблюдения, сержант. Что еще было обнаружено на теле?

Этот вопрос стал настолько неожиданным, что Гэвину потребовалось несколько секунд, чтобы осознать его.

— Э-э... ничего. Ну, наручные часы. Все остальное забрали, парня обчистили.

Она же была там, зачем она задала этот вопрос?

— Если мотивом «торчка» были деньги, почему он не забрал часы?

Гэвин пожал плечами.

— Они не представляли особой ценности. Дешевый бренд, — он замешкался. — А что думает Пендергаст?

— О чем?

— О тех метках. Он тоже считает, что это просто отвлекающий маневр или нечто большее?

— Он ничего не говорил об этом.

— А вы что думаете?

— Я не знаю.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Наконец, Гэвин смог заговорить.

— Я уже давно работаю в полиции и сделал одно наблюдение касаемо преступлений.

— И оно заключается в том, что... — она сделал паузу, чтобы он продолжил.

— Что большинство преступлений — банальные. Дебильные, если хотите. Самое очевидное объяснение почти всегда оказывается верным. И в этом случае грабеж — самое простое объяснение, особенно, учитывая эти безумные метки. Точно работа наркоманов.