Предопределение – или рок – страшная штука. Это единственное, чего боимся мы, бессмертные циники. Рок это вам не жалкие боги. Это вам не два пальца облизать. Куда уж там…

Огонь, огонь… Да какая вам разница?!

Говоря о богах, я постоянно забываю Гефеста. Неудивительно: всем своим поведением этот единственный приличный небожитель разительно контрастировал с остальными обитателями Олимпа. То есть он вел себя настолько по-человечески (вернее, по-человечески в эпоху Золотого века человечества), что я даже не рискую причислять его к богам. Увы, он был богом. Вернее, стал им. На что только не подвигнет каждого из нас любовь. А Гефест был влюблен в Афродиту.

Это единственное, в чем не соврал Гомер.

Само собой, Гомер не знал Афродиту и Гефеста не знал. Он их никогда не видел даже в ту пору, когда мог что-то видеть. Он просто соврал, а ложь оказалась правдой. Это был тот случай совпадения, благодаря которому мы говорим о человеке: гений. Гомер был гением потому, что его видения и фантазии совпали с реальными событиями на Олимпе. Аристотель был гением потому, что его ошибочные и в корне неверные рассуждения о количестве лапок у мухи внезапно дали верный результат. Гений – тот, кто, поступая неверно, добивается своего. Гефест был гением. Вернее, был бы им, будь он человеком. Но Гефест был богом.

К сожалению (и это ни для кого не секрет благодаря гениальной догадке Гомера), Афродита изменяла Гефесту. Она делала это с кем попало. Вам достаточно было обладать членом для того, чтобы Пенорожденная затащила вас в свое влажное нутро. Отмечу, что не сопротивлялся никто. Уж очень она была хороша. Изредка эта хулиганка вырывалась на денек-другой в иную эпоху: так появились предания о Суламифи, Богородице, Цирцее, Астарте и многих других. Она сводила с ума поэтов. Халиль Джебран бредил ею, Вийон, тоскуя, писал о ней стихотворные порнографические воспоминания, – она бросила школяра спустя неделю после знакомства. Ах, как ей нравилось приводить мужчин в неистовство!

Да, что-то общее с Зевсом у нее было. Зевс не пропускал ни одной девицы. Афродита коллекционировала мужчин. Но Зевса влекла исключительно плоть, Афродита же, жаждущая плоти, высасывала и душу. Она была куда умнее Зевса, этого живущего на Олимпе фаллоса с запасом семени. Она наслаждалась. О сладкая, о элитная проститутка небожителей…

Гефест был парень прямой и всего этого не понимал. Он уставал на работе до чертиков. Чего только не поручали ему на Олимпе. Гефест, нам надо приковать Прометея к скале! Гефест, я хочу железного быка, в которого могу залезть, чтобы совокупиться с развратной царицей Крита! Гефест, мне нужны новые кольца! Гефест, изготовь то! Гефест, тебе надо ковать это! Немудрено, что под вечер бедолага возвращался в свой чертог смертельно уставший. Ноги волочил. Позже на Олимпе говорили, что как раз ноги-то и стали причиной преждевременной смерти кузнеца. Будто бы из-за многовекового стояния у наковальни в них скопилась кровь, и в результате – опа! – небожитель умер. Скандал разразился ужасный. Как сейчас помню: отголоски дошли даже до моей скалы, не говоря уж обо всей Элладе. Бог, который умер, – такое было впервые! Поговаривали даже, что дело не обошлось без Медеи, которой якобы Афродита щедро заплатила за смертельное пойло, которым попотчевали Гефеста за неделю до его безвременной кончины. На 127 тысяче лет жизни. Подумать только, всего 126 тысяч лет! Да он был еще мальчишка, этот Гефест. Но внешне – нет, выглядел он как зрелый мужчина.

Работа старит, что поделать.

Микеланджело это понимал. К концу жизни он был сгорбленный полуслепой старик со скрюченными от резца пальцами. Прометеус это понимал: на взлете жизни он уже был стариком с дрожью в глазах и состоянием, близким к помешательству из-за постоянного писательства. Гомер это понимал – и сбежал от своего призвания и, стало быть, от сгорбленной спины и скрюченных пальцев. Сбежал в военную экспедицию, но судьба его и там нашла. Боги это прекрасно понимали: никто из них в жизни палец о палец не ударил. В отличие от Гефеста, конечно.

– Кузен, – как-то, посмеиваясь, сказал ему Зевс, – я хочу попросить тебя о небольшой услуге.

– Слушаю тебя, небожитель, – угрюмо, как всегда, ответствовал Гефест, как раз думающий о том, в чьей постели сейчас резвится его жена, – я с радостью сделаю все, чего ты пожелаешь.

– Видишь ли, – плотоядно подмигивал Зевс, – я бы хотел, чтобы ты выковал такую особую штуку…

О дальнейшем не буду рассказывать, потому что противно. Намекну лишь, что благодаря этому заказу Зевса в ваших преданиях появились мифы о Единороге, использовавшем свой рог, прямо скажем, не по назначению. Гефест был покорен – он выковал рог. Но можно только представить себе, как это мучило его, постоянно обманутого мужа.

Никто не понимал, почему Афродита остается с ним. Нравы на Олимпе были легкие, войти в законный брак или выйти из него богам не стоило ничего. Несмотря на это, а также на то, что Гефест изрядно поколачивал благоверную после каждого доказанного факта измены, Афродита все же оставалась с мужем. Она осталась с ним даже после дикой истории с Паном. Полагаю, ей нравилось, когда ее лупил Гефест.

Может, вы уже перестанете спрашивать меня, когда я умудрился украсть огонь? Это становится неприличным.

Пан подрабатывал фавном в свободное от мистерий время. Диониса это устраивало: он вообще предпочитал не брать на постоянную работу сотрудников. Вместо этого он предоставлял им возможность заработать лишь в сезон. Ах, простите, объясняю вам, что за работа. О мистериях слышали? Дикие попойки, совмещенные с оргиями, должны были по идее греков – любезно подсказанной им богами – славить небожителей. Хуже всего были мистерии Диониса. Они начинались в каждом селении Аттики, когда туда прибывал так называемый «поезд Диониса».