До вершины оставалось не более десяти километров, когда под ногами весело зажурчал ручей. Прозрачная вода была настолько манящей, что я не удержалась и плеснула ее себе в лицо. Холод ожег кожу, а от резкой смены положения тела голова закружилась. Прикрыв глаза, я схватилась за Сашку, чтобы немного прийти в себя, а когда открыла их, замерла. Под ногами вместо ручья бежала смола. Несколько раз проморгавши, я попыталась остановить собирающегося напиться мужа, но тело не слушалось. Я только расширившимися от ужаса глазами могла наблюдать, как Санька пьет черную воду.

– Какая чистая водичка! – Восхищенно говорил Машка, поливая себе на лицо и шею.

Я же все также вижу совершенно черную воду, которая кляксами впитывается в кожу девушки, делая ее похожей на негра. Не веря в происходящее усиленно тру виски, надеясь вернуть себе нормальное восприятие мира. Ведь не может быть так, чтобы я одна видела это. Вдруг за спиной раздается рычание и с моих глаз словно падает пелена, ручей, как ручей ничего особенного. Оборачиваясь, встречаюсь взглядом с желтыми глазами. Волк прижимается пузом к камню, не сводя с меня глаз, но заметив мой интерес, исчезает.

– У нас осталась еще минералка? – Словно ничего не было, спрашиваю я мужа.

– Да. А что родниковая?

– Холодная слишком, зубы болят. – Скривилась я.

Больше ненужных вопросов не было, Санька просто подал мне минералку. Я же задумалась о странностях нашего похода, по привычке теребя в руке дедушкин компас. Ой, кажется он сломался. Нагревшись на солнце стрелка показывала не на север, а на цель нашего путешествия – вершину. Что ж, я и не надеялась, что он будет работать, побывав в чьих-то чужих руках. Дедушка любил говорить, такие вещи не терпят чужих рук.

– Остался последний рывок и мы на месте! – Мечтательно улыбнулся Денис. – Встаем, ребята!

Неизвестно откуда Машка взяла силы, но до вершины она допрыгала, как горная козочка. Я же шла медленно, любуясь каждой деталью природы. Облака проплывали так низко, что казалось, их можно потрогать рукой, а лес отсюда казался тоненькой полоской зелени. Но самым невероятным был вид на город. Маленькие дома, почти схематичные улицы, утопающие в огнях проспекты…

– Восхитительно! – Озвучил мои мысли Сашка.

– Всегда мечтала сюда забраться.

– Почему же не поднялась? Вы же с дедом часто в этих местах бывали?

– Да не поверишь, четыре раза при восхождении ногу подворачивала. – Улыбнулась воспоминаниям я. – Дедушка потом меня домой на руках нес.

– Ну значит не судьба. – Рассмеялся Сашка. – Пойдем к остальным, а то они капсулу без нас вскроют.

Не знаю, кто придумал название «капсула времени», но он явно от эту металлическую штуковину не видел. Она больше походила на маленькую ракету, которую не забыли надежно запаять со всех сторон. Почти вросшая в гору, капсула была повернута к нам табличкой, надпись на которой почти стерлась от времени: «Послание молодежи 2017, от молодых коммунистов 1967».

– Ну что, ребят, кто-нибудь снимает? – Горящими глазами обвел нас Витька.

– Да. Все готово, извлекай. – Отозвался один из братьев.

Аккуратно разбив камни вокруг капсулы молотком, парень вытащил ее из своеобразной ниши и начал задумчиво вертеть в руках. Никаких подсказок потомкам молодежь 1967 года не оставила. Поэтому отложив камеру, парни начали усиленно совещаться, как же ее вскрыть.

– Может, просто долбанем по ней молотком? – Предложил радикальное решение проблемы Костя.

– Ага, а если там посуда? – Засомневался Денис. – По нам музей потом тоже чем-нибудь долбанет. Вить?

– Не думаю, что там посуда есть. Отец ничего такого не рассказывал.

Помучавшись еще с часок, мужчины все-таки пришли к одному решению. В походных условиях прихватить для капсулы что-нибудь кроме молотка сложно. Поэтому, да простят на предки, звон, треск и мы уже разглядываем то, что было скрыто от лиц людей последние 50 лет.

Эх, предки, предки… Если бы вы видели каким варварским способом мы вскрываем вашу капсулу… Но вас уже давным-давно нет, а нам нужно достать из нее то, что вы оставили для нас.

– Так, – задумчиво высыпая содержимое капсулы на большой камень, изрек Витька. – Что тут у нас?

А у нас тут были несколько газетных вырезок, фотографии, на которых город можно было узнать едва ли, письма, плакаты, отражающие дух того времени и несколько приятных женскому сердцу вещиц, типа платка, расчески, губной помады насыщенного зеленого цвета. Я помню, у бабушки была такая гигиеническая помада, она на губах цвет меняла.