— Да! — Ирия привстала от нетерпения и повторила: — Да! Как тогда, в битве с лианами.

— О, боги, и это ты называешь «битвой», — я закрыло ладонью глаза, чтобы не видеть это лучащееся нездоровым энтузиазмом лицо. Не удивлюсь, если короли и их производные даже поход в уборную называют пафосно и возвышенно.

— Точно-точно, в нашем геройском лексиконе такое не приветствуется, — о да, в лексиконе Фэри за три года проведенные с ней стала экспертом, хоть словарики пиши. — Вашу садоводческую возню надо назвать «пропалывание сорняков»!

— Пропалывание сорняков, — эхом повторила принцесса.

— Нет-нет, не так! Больше пренебрежения, громче и уверенно!

— Пропалывание сорняков!

Пока мои глаза не видели этого позора, Ирия обрела учителя в геройском лексиконе. Мы с Огнессой переглянулись и синхронно покачали головами.

— Битва с разбойниками — «надирание задниц», битва с монстрами «поход за ингредиентами» и не забудь кровожадный оскал в конце фразы, чтобы все поняли, что это не поход в лавку. Вот! Можешь ведь, когда хочешь! — громко подбадривала корчащую рожи ученицу довольная свалившимся на нее наставничеством эльфийка. А ведь кто-то недавно предлагал физическое устранение Ирии.

— Погодите-ка… — Ирия остановилась и повернула ко мне голову. — Если это настоящий язык героев, то получается леди Мила… ненастоящая героиня?

Я чертыхнулась. Конечно, думать, что она ничего не поймет было глупо, при всей своей наивности, эта рыжая штучка провела нас, как деревенских простачков в городе, но на четырнадцатый день месячного путешествия? Обидно как-то.

— Ученица моя, неправильный выбор сделала ты, — зацокала языком Фэри. — Запомни, есть два типа героев: дела и языка. Герои дела не могут позволить себе болтать без умолку, они опускают остроты, смачные ругательства или молчат, но…! — Фэри вознесла указательный палец к небу. — Но порой это играет против них, поэтому нужен тот, кто красочно объяснит, что делают первые, иначе это сделает кто-то другой, приписав заслуги себе. Бывали случаи, знаешь ли.

— Так вот зачем герои в книжках таскают бесполезных друзей, из-за которых всегда попадают в неприятности! — радостно прокричала принцесса, абсолютно неаристократично стукнув себе по лбу. Она с благодарно посмотрела на Фэри, понятливо на безмолвно наблюдающую за этим фарсом магессу и разочаровано на меня. — То есть леди Мила — героиня на словах, — сделала вывод моя личная заноза в мягком месте.

— Верно! — Фэри танцующей походкой переместилась ко мне и приобняла за плечи. — Леди Бесполезность!

— Ну, знаешь ли… — я схватила ее за руку и попробовала оттолкнуть, что было не легко, как-никак, она мечница, а я маг поддержки, да и задумавшая каверзу Фэри не желала этого. Гнев все же помог мне справиться со стальной хваткой эльфийки и я простейшим заклинанием воды затушила костер и подозвала к себе сумку. — Мы уезжаем! Нет времени на праздные разговоры!

Вот же, даже когда я попыталась показать себя твердым лидером, без пафоса не обошлось.

— Кажется, мы перегнули палку, — сообразила принцесса, с молоком впитавшая навыки дипломатии и красноречия.

— Подуется и перестанет, она такой ребенок в этом плане, — послышался позади меня голос Фэри, когда я залезла на Зорьку.

— Встретимся на постоялом дворе! — крикнула я, прежде чем тронуться в путь.

Пускай это по-детски, но каждый имеет право на недолговременное одиночество.

— Резче! Крутись! Да что ж ты…

Левое плечо пронзила страшная боль. Меч выпал из рук.

— Нечего было рот разевать. За что ж мне такое наказание?

— За то, что учишь ребенка на настоящих мечах? — насмешливо предположил женский голос позади.

— Проснулась? — мужчина повернулся к говорившей и хрустнул головой, разминая шею. Он всегда так делал, чтобы произвести впечатление крутого парня. И у него всегда получалось.

— Как видишь. С каких это пор избиение младенцев считается утренней тренировкой?

— Она не ребенок, а наемник!

Женщина рассмеялась. Громко. Искренне. У меня перехватило дыхания от нового, ранее неведомого мне чувства. Ненависть.

— Ты давно должен был понять, что у нее нет к этому таланта.

Суровень повернулся ко мне и оценивающе посмотрел с высоты своего двухметрового роста. Ранее солнце слепило глаза и не давало мне возможности рассмотреть выражение его лица. Тогда мне казалось, что я букашка, которую с небес рассматривает могущественный бог.

— Верно, бесполезна, как и всегда.

Обида, раздирающая грудь, и долгий и изнуряющий бег к речке. Я без сил опустилась на кочку и опустила ноги в воду. Она ненадолго окрасилась в красный цвет, а нанесенная Суровнем рана вновь напомнила о себе.

— Так вот ты где, — послышался шум раздвигаемых веток, и ко мне вышла та женщина.

— Я бы не совала ноги в воду, особенно, когда ты с раной. Здесь была резня, а значит, появилось немало нежити.

И хотя меня распирало желание перечить этой особе, я все же последовала ее совету. Глупо из гордости мешать себе выжить.