— Мы для тебя недостаточно красивы?

— Мы тебя пугаем?

— Кстати, — загоготал Файоль, — будь я на ее месте, то уж точно испугался бы твоей рожи!

С улицы их позвал третий кирасир. Файоль высунулся из окна:

— Чего разорался! Тут партизаны... — он осекся на полуслове. Их компаньон был не один. Снизу доносилось бряцание оружия и дробный стук копыт, на дороге столбом стояла пыль. В Эсслинг пожаловала кавалерия генерала д’Эспаня, а сам он гарцевал на лошади перед домом и смотрел наверх.

— Это вы их обнаружили? — спросил генерал.

— Да, господин генерал, — ответил Файоль. — Один здоровяк чуть было не искромсал меня ножом.

Кирасир Пакотт подтащил к окну тело крестьянина, взгромоздил его на подоконник и столкнул вниз. Труп упал на землю с мокрым, хлюпающим звуком, и лошадь д’Эспаня прянула в сторону.

— Другие есть?

— Мы прикончили только этого, господин генерал... — отрапортовал Файоль и, обернувшись к своему компаньону, вполголоса процедил: — Ты хоть немного соображаешь, что делаешь? Надо было снять с него сапоги, они выглядят гораздо крепче моих...

— Эй, вы! — снова крикнул генерал. — Спускайтесь! Нужно осмотреть все эти хибары и очистить деревню!

— Слушаюсь, господин генерал!

— А что будем делать с девкой? — спросил Пакотт.

— Сохраним в тепле и холе, — ухмыльнулся Файоль.

Прежде, чем присоединиться к эскадрону, они разорвали на полосы голубую юбку несчастной крестьянки и связали ими свою жертву, рот ей заткнули чепцом, а поверху — чтоб не выплюнула кляп — обмотали велюровыми подтяжками, снятыми с убитого. Австрийку, как мешок, бросили на кровать. Файоль удовлетворенно оглядел девушку потом наклонился и чмокнул ее в лоб.

— Будь умницей, цыпонька, и ни о чем не беспокойся. Такую пышечку, как ты, забыть невозможно. Э-э! У нашего трофея лобик прямо-таки пылает...

— Должно быть, у нее поднялась температура.

И, расхохотавшись, приятели вышли из комнаты.

Винсент Паради разгреб подернутые пеплом угли.

— Достаточно подуть на них, и огонь снова займется, господин полковник.

— Они нас увидели и удрали...

— Не думаю. Нас всего двое. Их было больше. Посмотрите на подлесок, он весь истоптан их лошадьми.

Обзаведясь новым разведчиком, Лежон проводил рекогносцировку далеко за пределами деревень — ему мерещились шпионы чуть ли не в каждой рощице.

— Должно быть, это те самые уланы, что ускакали из-под огня.

— Либо другие, и они где-то поблизости. Тут легко спрятаться.

Обоих насторожил шелест листвы. Лежон взвел курок пистолета.

— Не бойтесь, господин полковник, — сказал Паради. — Это кошка полезла на бук. Она напугана больше нас.

— Тебе страшно?

— Еще нет.

— Тем не менее, глядя на тебя, не скажешь, что ты спокоен.

— Не могу видеть, как под копытами лошадей гибнет урожай.

Для своего протеже в мундире вольтижера Лежон позаимствовал у артиллеристов смирную лошадь. Он посмотрел на солдата и сказал:

— Завтра на этой зеленой равнине люди будут рвать друг друга на части пушечными ядрами. Будет много красного, но не цветов. Когда закончится война...

— Начнется другая, господин полковник. С нашим императором война никогда не закончится.

— Ты прав.

Они повернули лошадей и неторопливо, но не теряя бдительности, поехали к Эсслингу, хотя Лежон охотно задержался бы, чтобы сделать наброски безлюдного и умиротворенного пейзажа. Альбом для эскизов он всегда возил с собой.

В деревню продолжали прибывать войска. На площади перед церковью Лежон увидел Сент-Круа и офицеров Массены. Значит, где-то неподалеку находился и сам маршал. Как оказалось, он осматривал хлебный амбар, расположенный в конце аллеи, с обеих сторон окаймленной дубами. Амбар представлял собой трехэтажное здание из кирпича и тесаного камня; от соседней фермы его отделял обнесенный стеной фруктовый сад. На крыше имелись слуховые окна, а в торцах — забранные решетками круглые отверстия, за которыми могли прятаться стрелки.

— Я насчитал сорок восемь окон, — сказал Массена Лежону. — Толщина стен больше метра, двери и ставни обшиты листовым железом — крепкий орешек. В случае необходимости здесь можно будет укрыться и держать оборону. Держите, Лежон, я приказал все точно измерить. Передайте уточненные данные генерал-майору...

Массена сунул лист бумаги в руку Лежона, и тот пробежал по нему глазами: длина здания тридцать шесть метров при ширине десять метров, окна первого этажа находятся на высоте один метр шестьдесят пять сантиметров...