Шрифт:
Августа продолжала:
— Я рассказала тебе эту притчу, чтобы ты знала, как вести себя с мужем. За твое здоровье и за вашу любовь!
Семен еле дождался конца ее рассказа и быстро добавил свое:
— Слушай, Лилька, однажды был объявлен конкурс: кто из жен лучше всех охарактеризует мужей одной фразой. Победила та, которая сказала: «Этих сволочей нужно хорошо кормить». Запомни это и корми своего муженька хорошенько.
Раздался взрыв смеха, после этого поднялся Алеша с листом бумаги в руках:
— Лилька, по какому маршруту ты едешь?
— Мы с мужем сначала поедем в Болгарию, потом в Югославию, а потом в Албанию.
— Значит, ты отправляешься в далекое путешествие, станешь путешественницей. Я посвящаю тебе свои новые стихи. Но не обижайся, параллелей между вами нет. Он — бегемот.
— Бегемот? — удивленно воскликнула Лиля. — Бегемот-путешественник?
— А вот послушай:
От нечего делать один бегемот Решил совершить кругосветный поход. И вот, как турист, за плечами с мешком Отправился он по дорогам пешком. И думал, шагая, в пути бегемот: «На свете, наверное, много болот; Я в каждом болоте хочу полежать, Чтоб всем бегемотам про них рассказать». И даже полдня не успел он пройти — Большое болото увидел в пути; Он сразу попробовал первую грязь, По самые ноздри в нее погрузясь. И так проведя с удовольствием ночь, Он утром, проснувшись, отправился прочь. И много вокруг было разных красот, Но только болота искал бегемот. Он шел по степям, и шагал через лес, В любое болото он сразу же лез. И вот путешественник, словно герой, Торжественно дома был встречен толпой. И звери, и птицы собрались встречать, И вместе хотели героя качать, Но даже слоны извинились — Поднять его не решились. К нему подошел журналист-крокодил, В печать интервью у него попросил. И вот в микрофон заявил бегемот: — Весь мир состоит из различных болот; Но как это трудно дается — залазить во все болотца!.. Друзья, вы меня поймете, скучал о своем я болоте, О, дайте в него погрузиться — Устал я от заграницы.Алеша закончил:
— Вот, Лилька, когда вернешься из-за границы, скажешь то же самое.
Лиля хохотала, хлопала в ладоши:
— Алешка, спасибо! Я разгадала все твои поэтические аллегории. Ты предсказываешь, что я вернусь в свое болото. Так?
— Ты, Лилька, всегда разгадываешь мои стихи абсолютно правильно, лучше других.
Семен спросил Лилю:
— Что же, ты получила диплом врача, а теперь бросаешь профессию?
— Нет, дядя Сема, я не бросаю профессию. Мы с мужем будем оба работать. В Албании большое советское посольство, и Влатко сказал, что поможет мне устроиться туда работать врачом. И еще Влатко сказал, что когда выучу язык, то смогу начать работать врачом в албанской больнице.
— Ну, раз Влатко сказал, так оно и будет, — со скрытой иронией комментировал Семен. — Вот именно.
Хотя он казался за столом веселым, после ужина тихо позвал Павла:
— Павлик, пойдем в кабинет, есть серьезный разговор.
6. Тревожное начало
В кабинете братья устроились в креслах, и Павел тяжело вздохнул. Семен понимал, что он вздыхает о Лиле, но сначала хотел рассказать ему свою новость:
— Павлик, все как мы с тобой говорили: уже проявляются тревожные симптомы хрущевской диктатуры. У меня плохие новости, но пока я не говорил своим: кончается моя служба строителя. Вот именно.
Павел поразился:
— Что ты имеешь в виду?
— Хрущев посылает меня поднимать целинные земли.
— Тебя — поднимать земли? Заниматься сельским хозяйством? Ты же не специалист.
— Вот именно. Это в наказание: он обозлился на меня за критику его плана жилых панельных новостроек. Недавно во Франции он увидел показательный район для рабочих — пятиэтажные панельные дома, и тут же сходу закупил технологическую линию для такого строительства у нас. Но он не учел, что у нас намного более слабая строительная база. Теперь он предлагает дешевое массовое строительство из сборных стандартных бетонных блоков ускоренными темпами: пятьдесят два дня на сборку блоков и вселение в квартиры через сто дней с начала стройки. И при этом заявляет: без архитектурных излишеств! Я доказывал, что у нас не смогут строить так быстро, что это будет за счет качества, что блоковые новостройки обойдутся дороже, чем фундаментальные, я сказал ему: «Мы не такие богатые, чтобы строить дешево, эти дома развалятся через пятнадцать — двадцать лет, и придется начинать строительство заново». Он обозлился, закричал: «Не хотите делать, что вам указывает партия, можете переходить на другую работу!» Понимаешь, он уже стал отождествлять себя с партией, как это делал Сталин.
Павел согласился:
— Да, он унаследовал замашки диктатора, хотя все-таки посылает пока на целину, а не в лагерь и на расстрел.
— Вот именно. К тому же из двадцати четырех министерств Хрущев решил оставить всего одиннадцать, чтобы ослабить влияние крупных министерств и на местах создать советы народного хозяйства, совнархозы. Для этого и придумана сменность руководящего состава — всех пересадить на должности, в которых они ничего не соображают И особенно убрать евреев. Нас с Давидом Райзером, двух министров-евреев, вызвали в ЦК, велели сдавать министерские портфели и ехать на должности председателя совнархозов. Меня посылают в казахстанский Кокчетав. Хрущеву бы слушать советы евреев, а он их выгоняет. — Улыбаясь, Семен добавил: — Когда-то была такая анекдотическая должность — ученый еврей при губернаторе. Вот бы Хрущеву такого. А то он все рубит сплеча и окончательно. Возразить ему не смеет никто, как когда-то не смели возражать Сталину. Целина — его идея фикс. С целинных земель Казахстана и Западной Сибири он надеется собрать богатый урожай. Специалисты доказывают ему, что эти земли не настолько плодородны, чтобы постоянно давать высокие урожаи. Он не хочет никого слушать. Все приговаривает: совнархозы дадут упрочение горизонтальных связей хозяйств вместо традиционных вертикальных из центра. Но дело в том, что совнархозы все равно подчиняются обкомам партии. А допустить независимость администрации от партии — этого Хрущев не может себе даже представить. Вот именно.
Павел тяжело вздохнул, и оба грустно замолчали. Через некоторое время Семен продолжал:
— Вряд ли я долго удержусь там — не мое это дело. Мне это представляется началом конца карьеры. Что ж, поработал, достиг — хватит.
— Авочка поедет с тобой туда?
— Я пока ей об этом не говорил. Поедет, конечно, но не сразу. Сначала я должен устроить свою работу и быт. А ей надо помогать Алешке, нельзя оставлять его одного. Он в нервном возрасте и состоянии, пишет антисоветские стихи, за которые может погореть. Ты, Павлик, не бросай моих, навещай, советуй Алешке.
— Конечно, я буду с ними. Теперь наша жизнь без Лили станет намного скучней. И беспокойней тоже.
Семен сочувственно добавил:
— Да, беспокойней, я понимаю. Есть у меня еще одна настораживающая новость, которая относится прямо к Албании: Хрущев форсированно строит базу для флота на Сазанском острове, у берега Албании. По его указанию мы послали туда строителей и строительный материал, как говорится, в рамках дружбы обеих стран. Говорится «в рамках дружбы», а на самом деле он все больше подбирается к бассейну Средиземного моря с военными целями. Египетскому президенту Насеру он дал заем на строительство Асуанской плотины на Ниле. Сумма займа держится в секрете, но я знаю, что она равна всему бюджету страны. А для чего Хрущев это сделал? Чтобы заслать туда военную технику и военных советников, внедриться и оттуда угрожать Израилю. Теперь ему нужна еще база в Адриатике. Он знает, что Тито не впустит в Югославию русских военных, поэтому выбрал Албанию.