Потом они долго ехали в ресторан. Днем выпал первый снег и быстро растаял, на улице было мокро и грязно, Москва стояла. Борис сидел за рулем, Арина – рядом. Разговор не клеился, и оба молчали. Наконец Борис протянул руку и что-то взял с заднего сиденья.

– Вот, ты забыла. – Это была оставленная ею коробка.

В ресторане Арина сказала, что скоро улетает на халтуру в Сочи.

– Можно, я тебя отвезу? Мы сможем еще два дня провести вдвоем, у меня там тоже дом.

«Толик обрадуется, что не надо тащиться со мной в аэропорт», – подумала Арина и тут же решила: она скажет мужу, что фирма, пригласившая на концерт, пришлет за ней машину.

Когда Арина вернулась домой, Толик возился с костюмами, привезенными из Италии. Рядом стояла злополучная сумка с венецианскими свиньями. Из сказанного Ариной он, кажется, понял только то, что машина на три дня остается в его распоряжении и что ему не придется дважды тащиться в пробках в аэропорт. Арина испытала двойственное чувство: равнодушие Толика позволяло легко исчезать из дома и в то же время было каким-то обидным. Может быть, Арина давно ему безразлична, просто она этого не замечала?

– Халтура будет у солидных людей? – спросил Толик.

– Да, очень солидных.

– Тогда возьми свиней, вдруг получится! Или костюмы…

– Ну куда я с этой сумкой в самолет, еще разобьются!

– Ты права, я не подумал!

Утром она проснулась, позавтракала, собрала вещи и увидела, что у ворот уже разворачивается подъехавшая за ней машина.

Арину привезли во Внуково, но это был другой терминал, не тот, из которого она обычно улетала, а «Внуково-3». Какие-то люди подхватили ее, провели через контроль и на небольшой машине повезли по летному полю к самолету Бориса. На борту белого «Имбраера» синими буквами было написано «Эол». По небольшому трапу Арина вошла в самолет. Борис еще не приехал.

Внутри было очень светло: салон из бежевой кожи, мягкие ковры коричневых оттенков, несколько кресел – в центре и сбоку. В центре, видимо, были основные места: здесь стояли блюдо с фруктами и коньяк. Арина предпочла скромно сесть с краю. Раньше она летала на таких джетах, когда ее приглашали на корпоративные мероприятия, но сейчас все было по-другому, она даже чувствовала какую-то свою причастность и к этой огромной машине, и к людям, которые готовились поднять ее в небо. Когда наконец появился Борис, он был подтянут и деловит. Быстро, почти не глядя, поцеловал ее в щеку, заметил:

– Почему ты там села? Твое место здесь, в центре. Ты должна быть рядом со мной. Ты всегда должна быть рядом со мной. И вообще, это твой самолет!

И пока он это говорил, самолет разбежался и плавно взмыл в серое московское небо.

Когда они долетели до Адлера, самолет пошел на посадку. Внизу, в центре поля Арина увидела два «Мерседеса», черный и белый. На пустом пространстве они выглядели как пешки, забытые на доске после шахматного турнира. Когда самолет наконец приземлился и дверь открылась, трап подали тут же, а чуть поодаль их ждали машины. Передние дверцы белого «Мерседеса» были распахнуты, и рядом стояли четверо. Борис спустился первым, подал Арине руку и только потом кивком ответил на приветствия.

– Багаж привезут, поехали, – и сел за руль, Арина рядом.

– Ты сам поведешь? – удивилась она.

– Да, я бедный, денег нет на водителя.

– Как быть с охраной? – подошел к машине один из встречающих.

– Мы поедем сами, все в порядке. Разгрузитесь и догоняйте, я гнать не буду.

– Слушаюсь! – козырнул охранник. Они ехали минут сорок, но для Арины время пролетело незаметно. После голых московских деревьев местная зелень казалась чем-то диковинным, глаза хотели все рассмотреть и запомнить. Оглянувшись, она увидела черный «Мерседес». Догнали.

– Вот мы и дома! – Борис свернул с дороги и тут же остановился у белой виллы с колоннами.

Сочинская вилла показалась ей чуть ли не копией московской. Арина решила, что ее строил тот же архитектор, любитель излишеств: лепнина, зеркала, колонны, золото, мрамор. «Похоже, – подумала она, – дизайнер немолод и все хрущевское и брежневское время, равнодушное к архитектурным фантазиям, страдал без работы и от избытка идей. И вот наконец дорвался, получил возможность соединить лебедя со щукой в одном проекте. А может, таков был заказ? – Она вспомнила, как художник спектакля «Кармен» рассказывал ей о стиле «вампир», модном в новорусской среде. – Нет, это все-таки архитектор, – рассуждала она про себя, пока Борис водил ее по дому. – У Бориса вкус, он знает толк в одежде».

Борис действительно очень хорошо одевался. В рабочие дни это были костюмы идеального кроя, с накрахмаленной рубашкой и галстуком в тон. Он педантично следил за тем, чтобы цвет ремня брюк, ремешка часов и ботинок совпадал, а циферблат на часах был под цвет костюма. Арина знала, что он все покупает сам, не любит пользоваться советами консультантов и раздражается на назойливых продавцов дорогих магазинов. «Странно, – думала она, – он такой элегантный, а его особняки – торты с кремом. Кругом золото, золото, золото, даже глазам больно: мало того что оно блестит само по себе, так еще и отражается в зеркалах, подсвечивается люстрами. Просто желтый дом. Наверное, ему не до дизайна, и он попросту этого не замечает».